Рыцарь света

Огонь горит, и ночь темна,
Восходит бледная луна.
Налей, приятель, мне вина,
Сегодня я напьюсь.
Ударь по струнам веселей
И ни о чем не сожалей.
Как в жаркий день туман с полей,
Пусть улетает грусть!
В глаза костлявой я смотрел,
В меня летели сотни стрел,
Но я в сраженьях не робел,
Я смерти не боюсь.
Покуда Бог хранит меня
И от меча и от огня,
И, направляя в бой коня, —
Я весело смеюсь!
Во многих землях побывал,
Прекрасных женщин обнимал
И поцелуев с губ срывал
Вишневый спелый вкус.
Но без дорог мне счастья нет,
Пускай красотки плачут вслед.
Когда прогонит ночь рассвет,
Уйду, не обернусь.
Но только снится иногда
Холмов зеленых череда.
Прекрасней места никогда
Не встретите — клянусь!
Река сверкает серебром,
Шумит дубрава за окном.
Там я родился, там мой дом —
И я туда вернусь!

Ранульф сидел, подперев рукой свою большую голову, сначала улыбался, но потом глаза его затуманились. И когда песня закончилась, решительно сказал, что ему надоело тут торчать, домой надо! После этого Артур почти час слушал его излияния, что-де граф получил сообщение о набегах валлийцев на родной Чешир, а его основные силы тут, супруга же прихварывает и в письмах умоляет поспешить на север.

Бормоча все это, Честер стал пьяно повторяться, по нескольку раз говорил одно и то же, но при этом вновь и вновь жаловался, что, когда он сказал об этом Плантагенету, проклятый анжуйский ублюдок настоял, чтобы Ранульф не смел и думать об уходе, пока не решится их участь под Уоллингфордом.

До того как граф заснул, уронив голову на стол, Артур из его бессвязной речи все же понял, что творится под Уоллингфордом. Силы противников ныне равны, Генрих не позволит Стефану захватить крепость, и обе армии стоят на месте. По сути, повторялась та же ситуация, что и при Малмсбери, но с тем отличием, что ныне Генрих готов был пойти на переговоры. Стефан вроде как тоже склонялся к этому, но вот его сын Юстас решительно настаивал на битве. Сейчас, когда по летней поре воды Темзы обмелели и открылись все броды на реке, войска могут начать наступление в любой момент, и с подачи Юстаса уже однажды чуть не дошло до этого. Но тут в дело неожиданно вмешался сам архиепископ Теобальд Кентерберийский. Бог весть кто сообщил ему о противостоянии под Уоллингфордом, но примас Англии явился как раз тогда, когда войска уже схлестнулись; он не побоялся сечи, а со своими распевающими псалмы священниками и развевающимися хоругвями пошел прямо в гущу битвы, по сути остановив ее и настояв на перемирии. Но пока Стефан и Генрих договорятся о встрече, Честер был вынужден торчать тут.

Артур вспомнил, какое послание он привез Генриху, и понял, что если ситуация не разрешится в ближайшее время, то столь успешная кампания Генриха может закончиться, как и несколько лет назад, — ничем. Ибо у Генриха были огромные владения на континенте, ему надо было сохранять их, а тут… даже о простых переговорах непримиримые соперники не могут столковаться!

Артур оставил храпящего Честера и нашел себе место в одной из палаток для рыцарей, но сон не шел, и он долго ворочался, вспоминая свою поездку ко двору императрицы.