Рыцарь света

— Идем к этому приору, — сказал он, потирая ушибленное плечо. — Да, согласен, это было глупо с моей стороны. Но теперь — только дело. И если мы схватим Юстаса…

Он не добавил, что тогда он сможет наконец переговорить с Милдрэд. Для Артура это казалось даже важнее плана захвата лишенного наследства и, похоже, вконец обезумевшего принца.

Глава 21

Их ночной разговор с приором не занял много времени, и вскоре посланцев графа Честера провели внутренними переходами аббатства, показав, как можно выйти через часовню к монастырскому кладбищу. С ними Сент-Эдмундс покинули несколько монахов, которым поручили оповестить жителей Бери-Сент о намерениях принца относительно мощей, а также разнести эту весть по всем близлежащим манорам и усадьбам. Еще они условились, что наутро, до того как рассветет, Артур и его люди вернутся этим же путем, минуя кладбище, причем будут во всеоружии и, когда придет время, постараются захватить и пленить Юстаса.

Этот план, несколько сумбурный, предложил сам приор Огдинг. Прихожане и окрестные жители явятся в обитель, чтобы помешать увезти святого, а если к их просьбам не прислушаются, то наступит черед вмешаться отряду Артура. Приор все же надеялся, что до столкновения не дойдет и Юстас не осмелится пойти против воли верующих, но Метью, Рис и Артур при этом только переглянулись, и их взгляды выражали сомнение. Уж лучше бы Огдинг не мешал им самим проникнуть в обитель и захватить пьяного принца. Однако приор упорствовал, и они вынуждены были принять его план. В конце концов, если что-то не сладится, им себя не придется винить. А пока что до самого рассвета они обговаривали со своими воинами предстоящую схватку, потом вместе с монахами ходили по темным улочкам города и объясняли верующим, как важно собраться в нужное время во дворе перед собором и не позволить увезти мощи святого Эдмунда.

Город Бери-Сент-Эдмундс насчитывал несколько тысяч жителей, но народу здесь всегда было больше из-за постоянного притока паломников. И хотя после беспорядков, учиненных людьми принца, многие предпочли уехать, все же тут оставалось еще достаточно искренне верующих, и они согласились прийти в аббатство после службы шестого часа [93]. Приор Огдинг справедливо заметил, что после устроенной в аббатстве шумной пирушки вояки Юстаса вряд ли будут в состоянии тронуться с мощами в путь раньше, а без них принц не решится переправлять столь ценную реликвию. Другое дело, что многие из приспешников принца расположились на постоялых дворах вокруг аббатства, и это волновало Огдинга, поэтому он предупредил своих людей, чтобы они действовали осторожно и не приближались к ним. Бери-Сент-Эдмундс был типичным средневековым городом, здесь не было старой, еще римской планировки улиц, как в Винчестере или Глочестере, но для данного дела это оказалось даже удобно: посланцы приора тайно сновали в ночи среди лабиринта улочек и переулков, стараясь не приближаться к занимавшему центральную часть города аббатству с собором, и успели управиться до того, как рассвело. Они же проводили воинов Артура де Шампера обратно в монастырь кружным путем.

Когда стало светать и в соборе запели полагающийся утренний канун, вооруженные люди Артура уже находились в аббатстве, дожидаясь условленного часа в дальних строениях монастыря — лазарете, кухне, часовнях, куда обычно мирянам был запрещен доступ и куда не заходили вояки Юстаса. Здесь воины могли позволить себе отдохнуть, что большинство и сделало, многие даже заснули, накрывшись плащами. Артур же не мог спать. Он все еще был под впечатлением встречи с Милдрэд, испытывал лихорадочное напряжение, поэтому, оставив своих людей, отправился в малый клуатр [94], где уселся в нише окружавшей дворик галереи и глубоко задумался.

Он вновь и вновь вспоминал, как Милдрэд вошла в пиршественный зал, как холодно и отчужденно держалась с Юстасом. Такое поведение вселяло в Артура надежду. Но Генрих сказал, что Милдрэд требовала у Юстаса развода, чтобы самой стать супругой наследника трона. Метью и Рис уверяли, что она жила в лондонском Тауэре в роскоши и почете и даже завела любовную интрижку со вдовым королем. Как же все это не походило на ту ясную, исполненную достоинства и веры в людей девушку, какую он некогда знал! Но вчера он увидел, как она совершенно спокойно смотрела на полупьяных людей Юстаса, как позволяла принцу нашептывать себе на ушко любезности, как терпела это…

И все же Артур не хотел думать, что Милдрэд стала корыстной и расчетливой интриганкой. Что ей Юстас? И почему она покинула пир, едва узнала Артура? Почему не подождала, когда он кинулся за ней? Не пожелала общаться? Но и не выдала его. Хотя… Она ведь ничего не знает о нем. Или знает?