Рыцарь света

Артур похолодел. Мелькнула чудовищная мысль: неужели все беды Гронвуда из-за него? Ведь он знал, с какой целью прибыл в Англию госпитальер, и все же поступил беспечно, сочтя возможным воспользоваться его именем. И ему сейчас нужно не таиться, а выйти к Юстасу, признаться, что он всего лишь самозванец, но никак не посланец Плантагенетов. Не важно, поверят ему или нет, но только так он сможет отвести подозрение в измене от Эдгара и его семейства.

Юноша уже стал подниматься, когда заметил сбежавшего по лестнице из внутренних покоев Хорсу, который на ходу выкрикнул, что они обыскали весь замок, но Милдрэд Гронвудской нигде нет.

И тут Эдгар расхохотался.

— Так что, милорд, кто вам более нужен — шпион Плантагенета или моя дочь?

И он стал резко бросать обвинения в лицо принца: тот поступил вопреки всем законам рыцарства, вероломно напав на людей, распахнувших перед ним ворота. И никакие намеки об измене не смогут объяснить это нападение, ибо Эдгару послужит защитой его доброе имя, а репутация Юстаса такова, что даже Церковь отказывает ему в помазании. Захват замка верного дому Блуа человека заставит многих сторонников короля задуматься, какая награда их ждет, если они не обратят свои взоры к Плантагенету. А упования принца, что ему достанется первая красавица в Англии, столь же беспочвенны, как и его надежды, что она проявит благосклонность к подобному чудовищу…

Внезапно Юстас сорвался с места и с размаху ударил барона кулаком в лицо. Эдгар не упал лишь потому, что его держали стражники. Однако при этом испуганно закричала леди Гита, и Юстас резко повернулся к ней:

— Вам страшно, сударыня? Вы боитесь, что такое чудовище, как я, поднял руку на вашего супруга? А ведь вам бояться надо совсем иного. О, меня не тронут ваши слезы и мольбы, когда я велю пытать вас. И это будет продолжаться до тех пор, пока Эдгар не сообщит, где вы укрыли Милдрэд.

Артур задохнулся от ужаса. Если его что-то и сдерживало от желания тотчас же кинуться на принца, так это мысль, что он должен узнать, где девушка, и постараться ее спасти. Однако сказанное Юстасом ужаснуло и его приспешников. Вперед выступил Хорса.

— Милорд, вы сказали неправду. Ни единый волос не упадет с головы Гиты Гронвудской. Ибо вы обещали ее мне.

Он произнес это столь решительно и так посмотрел на Юстаса, что никогда не отступавший принц понял: этот дикий сакс способен на что угодно. Однако ссориться с Хорсой не входило в его планы. И он деланно рассмеялся.

— Ты всегда умеешь дать хороший совет, мой верный Хорса. И ты прав: хозяйка Гронвуда, как и все тут, как и весь Гронвуд-Кастл, достанутся тебе. Я твой давний должник и передам тебе эти владения, когда твоего сводного брата казнят как изменника. А право на эти владения ты получишь вместе с рукой леди Гиты. Можешь забирать ее прямо сейчас!

С этими словами он толкнул баронессу в объятия Хорсы. И хотя она рванулась, Хорса не выпустил ее. Артур видел, как он что-то говорил ей, как удерживал, целовал. Она же билась в его руках, пытаясь высвободиться, ее волосы растрепались, упав на плечи серебристой массой, и в объятиях возвышающегося над ней Хорсы, длинного и лысого, леди Гита выглядела совсем юной девушкой.

— Нет! — кричала она. — Нет, я никогда не любила тебя! Я тебя ненавижу!

Но Хорса уже увлекал ее за собой.

— Эдгар! — звала Гита. — Эдгар, не допусти этого! Лучше смерть, но не это! Я не вынесу…

Юстас расхохотался, засмеялись и его приспешники. Хорса же потащил Гиту куда-то в сторону, разодрал на ней платье, оголив плечи.

Барон вдруг так рванулся в руках удерживающих его стражей, что смог со всей силы ударить в лицо одного из них, и на какой-то миг оказался свободен. Этого мгновения хватило, чтобы он, быстро наклонившись, выхватил из-за голенища никем не замеченный ранее кинжал и с силой метнул его в жену.

Миг — и рукоять кинжала уже торчала в груди Гиты.

Все замерли. Настала тишина. Гита широко открытыми глазами смотрела то на мужа, то на кинжал. Потом слабо улыбнулась. А Эдгар сказал:

— Я любил тебя всегда. Ты была моим счастьем.

— Я знаю, — донесся ее слабый голос, и она осела, сложилась пополам, повиснув, словно срезанный стебель, в руках Хорсы.

Уже в следующее мгновение Хорса выпустил Гиту и, дико взревев, бросился на Эдгара. Его не успели удержать, когда он в прыжке сбил барона с ног и, рывком выхватив торчавшую из-за плеча рукоять секиры, обрушил ее на Эдгара. Тот рухнул, а Хорса продолжал рубить его, опять и опять нанося удары. Он был в таком бешенстве, что никто не смел приблизиться к ним. Когда же Хорса, обессилев, стал медленно отступать, он был весь в крови, а от Эдгара остались только окровавленные останки.