Рыцарь. Том I (СИ)

— Только вот далеко не все к этому идеалу приближаются. Не сумел и я.

— Жон, я не хочу называть тебя врунишкой… — Руби чуть склонила голову набок, всем своим видом показывая недоумение. — Но ты недавно разделал под орех меня и всю мою команду. Если кто из нас и приблизился к идеалу, то…

— Недавно. Но не десять лет назад.

— Погоди-ка… — Жон не мог этого видеть, но в данный момент в голове у Руби с утроенной скоростью начали вращаться шестерёнки мыслей. — Десять лет назад, но ведь именно тогда семья Арк лишилась единственного наследника по мужской… Оу.

Руби вспомнила, что Жон начал свой рассказ со слова «семья».

— Оу! — Глаза юной охотницы стали похожи на два огромных блюдца, в которых отражалось обеспокоенное лицо Жона. — ОУ! Так ты — Ар…. Ммм! — Жон зажал рот Руби рукой.

— Тише! — Оглянувшись на всё также приоткрытую дверь, Жон вновь повернулся к Руби и продолжил. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё об этом знал. Пока что то, что я - Арк, остаётся лишь слухом. Крайне раздутым и имеющим несколько аргументов, но всё же слухом. И меня это полностью устраивает.

— Но разве встреча с семьёй после столь долгой разлуки — не здорово? — Руби с удивлением смотрела на собеседника.

— Руби. Эта же самая семья меня ни во что не ставила. Я всегда был вынужден терпеть постоянные унижения, постоянные напоминания о том, как я порочу имя рода. Постоянно жить под грузом ожиданий от меня каких-то «великих свершений». Какие могут быть «великие свершения» у восьмилетнего ребёнка? И сейчас ты предлагаешь мне вернуться к такому образу существования? Снова быть «никчёмным позором семьи»? Нет уж, спасибо. Положения, в котором я сейчас нахожусь, я добился САМ. Я приобрёл СВОИ ценности и идеалы, нашёл СВОЮ цель в этой жизни. И менять это на абстрактную «честь династии» я не собираюсь. Я скорее сдохну, чем допущу что-то подобное. Поэтому — пожалуйста. Руби. Не говори никому. Я тебе это рассказал лишь из-за того, что доверяю. Пожалуйста. Не подведи это доверие.

— Хех, — Руби улыбнулась своей фирменной обезоруживающей улыбкой. — Можешь положиться на меня, партнёр!

— Я… Я надеюсь на это.

Следующие два часа прошли для Жона значительно легче. Выговориться действительно было хорошей идеей.

***

— Мама! — Светловолосая девочка лет десяти, одетая в миловидное синее платьице, бросилась к вошедшей в комнату Елене со счастливейшей из всех возможных улыбок. — Мамочка! Ты вернулась!

— Да милая, я дома, — Елена потрепала свою младшую дочурку по голове и, внезапно для себя, вспомнила, что и Селестина и Бланш и даже Шарлотта когда-то были такими же маленькими, вечно весёлыми и беззаботными детьми… Однако они уже давно выросли. — И у меня для тебя хорошие новости.

— Папа тоже придёт? — Глаза малютки светились таким нетерпением, что Елена чуть было не расплакалась, представив себе, как эта яркая искорка потухнет, обратившись в одну из фигур на шахматном столе Ремнанта.

— Нет. Папа сегодня не придёт, — Елена вздохнула, всеми силами стараясь не встречаться с дочерью взглядом. — И завтра у него вряд ли найдётся время для тебя, родная.

— Оу… — Девочка на мгновение словно потухла, зато в следующий миг она снова светилась радостью. — Но ведь ты здесь!

Малютка захлопала в ладоши.

— А я ведь не видела тебя целый день!

— Да, милая, целый день…

— Так, что ты хотела мне рассказать, мама? — Малютка снова уставилась на мать горящими глазами, предвкушая её рассказ.

— Твой брат нашёлся, — Елена даже и не подозревала, сколько радости было в её голосе. — И твои старшие сёстры скоро привезут его к нам…

— Брат? — Джанис склонила свою хорошенькую голову набок и добавила в голос вопросительной интонации. — Какой такой брат?

— Ох, милая… — Елена рассмеялась и встала перед дочуркой на колени, так, чтобы быть с ней одного роста. — Ты же помнишь, что я рассказывала тебе про… «Трагедию»?

— Нет, — В голубых, словно летнее небо глазах Джанис была абсолютная честность. Та самая честность, на которую способны только дети.

— Ох, Джанис… — Елена не могла сдержать улыбки. — Какое же ты всё-таки… Дитя…

— Так, что же это за «трагедия»? — Джанис слегка скривилась, став от этого ещё милее. — Мне не нравится это слово… Оно какое-то… Грустное.

— Именно, милая. — Елена дошла до кровати и села на неё, усадив дочку себе на колени. — Это случилось за несколько месяцев до твоего рождения… Но узнала я об этом лишь после того, как ты появилась на свет.

Елена убрала с личика Джанис прядку волос, выбившуюся из причёски.

— Твой отец постарался смягчить для меня этот удар и уберечь тебя, потому и сделал всё, чтобы я не узнала о случившемся до поры до времени…

— Удар? — Джанис в ужасе зажала рот ладошкой. — Мамочка, на папу кто-то напал?!

— Нет, милая, не на папу… — Елена на автомате поглаживала Джанис, мыслями же блуждая где-то в прошлом. — Напали на твоего старшего брата. На Жона.

— Жона? — Джанис смотрела на мать недоумевающими глазами. Чем больше Елена говорила, тем меньше она понимала.

— Именно, милая, — Елена поцеловала Джанис в лоб и чуть отстранилась, глядя в стрельчатое окно, выходящее в сад поместья. — На моего золотого мальчика…

***