Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

Выразительная пауза.

- Она вначале прикажет проткнуть меня чем-нибудь острым, - начал пояснять я. - Сделать больно-больно. И только после спросит: «Кто еще участник и с кем ты был в сговоре?»

А после вновь прикажет делать мне больно-больно, потому, что не поверит, что я не при чем. И ее… Эта… Гарсия – так ее зовут? Вашего специалиста делать больно-больно?

Фрейя кивнула, пытаясь читать в моем лице, какова цель данной отповеди. В заботу, само собой, она не верила.

- Так вот, а сеньора Гарсия с радостью этот приказ исполнит. Про нее легенды ходят, что она младенцами питается, и, думаю, те не на пустом месте возникли.

Ее высочество на такое высказывание только фыркнула, но свою оценку обо мне еще не сделала.

- Хуан, спасибо, - выдавила она, наконец. – Давай по порядку. Там снайперы, в том здании, - указала она на дом напротив. – В толпе наши агенты в штатском, - перевела руку на фонтан. – Девочки… Девочек больше, не трое, - закачала она головой. – Я понимаю, ты не специалист по организации охраны, но такие элементарные вещи знать должен. Не поверю, что не знал!

- Знал… - Я виновато посмотрел в пол. – Правда, все мои акции протеста ограничиваются яйцами, брошенными в некого нехорошего camarrado… Но словосочетание «фаршированный Шимановский» мне очень сильно не нравится, чтоб играть с такими вещами. Да, примерно знал.

Фрейя улыбнулась.

- Тогда к чему этот наезд?

Я поднял глаза.

- Твоя мачеха.

Пауза.

- Послушай, маленькая богиня, я маленький человек. Да, я тебя не боюсь, и вообще никого не боюсь. Но до тебя я ни с кем подобного уровня не общался! Конечно, у меня… Экзотические для вашей среды взгляды…

…Но зачем ТАК? – закончил я на повышенной ноте. - Я же не умышляю в твою сторону ничего плохого!

- Угрожала? - растянула ее высочество губы в задумчивой ухмылке.

- Не сильно. – Я картинно поежился. – Но доходчиво.

- Хуан, - она доверительно взяла меня за руку, - я знаю свою мачеху. Да, она может устраивать театральные эффекты. Но если бы тебя хоть в чем-то подозревали, поверь, я бы с тобой не общалась. Тебя бы ко мне не подпустили.

- Но зачем же ТАК… - повторился я.

Она покровительственно улыбалась.

- Работа у нее такая. Это всё, что ты хотел сказать?

Я покачал головой.

- Нет. Я хотел выяснить, нет ли чего еще. Второго дна. Может ты… И она… И я…

Фрейя покачала головой в ответ.

- Нет. Ты – обычный парень. Не бери на свой счет. Просто стандартная процедура. Это всё, что могу сказать.

Я облегченно вздохнул, будто камень упал с души.

- Спасибо. И еще, звезда моя, давай ты все-таки не будешь лишний раз подставляться? – еще раз кивнул я в сторону двора, сверкнув глазами. Ее высочество покатилась в раскатах хохота.

Когда собрался уходить, взяв под локоть Беатрис, меня настиг ее вопрос:

- Интересно, зачем она тебе угрожала после того, что ты вытворил в Верховном суде? Когда слушалось «марсианское дело»?

Я обернулся, встретился с нею взглядом. Фрейя смотрела спокойно, с достоинством человека, знающего много и соизволившего вскрыть часть карт. Я ответил ей таким же взглядом заядлого картежника.

- Вот именно поэтому и не понял. – Вымученная улыбка. – Но ведь ты сама только что сказала, это не угроза. Значит, всё в порядке?

Пауза.

- Послушай, что бы там ни было, я все равно остаюсь нелояльным республиканцем, чтобы со мной церемониться, на каком бы суде и с какими бы последствиями ни выступал, - вырвалось у меня, словно самое сокровенное. - Ладно, извини, мы пойдем. Скоро на сцену, а наша группа первая…

Всё, антракт. Теперь под локоть Тигренка, и к главному входу. Надо успеть проинструктировать ее, пока не начался концерт. После, возможно, будет поздно. Строптивая, может, и укрощена… Частично. Но это значит, что начинается совсем другая игра с совсем иными ставками.

* * *

Se sai come trovarmi
Se sai dove cercarmi
Abbracciami con la mente
Il sole mi sembra spento
Accendi il tuo nome in cielo
Dimmi che ci sei
Quello che vorrei
Vivere in te

Фрейя тянула. Первые несколько раз спотыкалась, но интуитивно прочувствовала и нашла шаткий баланс, как надо спеть. Подобрать слова мне, немузыканту, трудно, но я видел процесс в виде коридора, в рамках которого нужно как бы пройти, где повышая, где понижая, а где вообще эмоционально взрываясь, чтобы песня не просто звучала, а гремела. В хорошем смысле этого слова.

«Adajio» – вещь известная. В отличие от средневековой попсы, которую я пытался впарить до этого, ее знают все, кто достаточно тесно касался классической музыки и классического вокала. Мало какой песне досталась такая слава.