Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

Кабинет оказался крошечным, но невероятно уютным. Он прятался в стене за одним из стеллажей, за дверью из натурального дерева, которая при открывании предательски заскрипела. Фрейя, никогда не слышавшая скрип старинных дверей, потому, как никогда оными не пользовалась, улыбнулась. Пол кабинета был покрыт пушистым натуральным ковром (либо сделанным настолько качественно, что от натурального не отличишь), в углу возвышался огромный (по меркам помещения) шкаф красного дерева, в котором виднелись бумажные книги – тоже раритеты, но, вероятно, принадлежащие лично хозяину и оттого не имеющие отношения к продаже. Посредине стоял стол, тоже драгоценного дерева, рядом с которым с противоположных сторон призывали к уютному отдыху два кресла-качалки (естественно, так же из натурального дерева). С хозяйской стороны стола наблюдалась кипа распечаток(обычных, из пластика), а так же управляющий контур стационарного терминала визора, всё-таки выдававшего отношение помещения к двадцать пятому веку.

Места было мало, и когда Оливия убедилась, что других выходов нет, а ее высочеству ничего не угрожает, Фрейя попросила её удалиться. Оглядев её собеседника, сделав выводы о его физическом состоянии, а так же зная о подготовке подопечной, Бергер скривилась, но всё же вышла, сделав напарнице знак следовать за нею. Это против правил, но кто сказал, что правилам нужно следовать всегда? Тем более, что происходящее в кабинете, включая разговор, полностью контролируется.

Когда охрана удалилась, старик любезно отодвинул принцессе кресло, начав рассказывать что-то из истории этих качалок. По его словам, в них сидели самые яркие знаменитости музыкального мира Венеры ушедшей эпохи. Оперные дивы, известные гитаристы, скрипачи, саксофонисты, актёры… Да много кто! Фрейя не знала и половины из них, хотя вторая половина перечня имён уважение внушала. Но главное, отметила она, это были представители именно минувшей эпохи – старик так и остался жить в ней, и вряд ли когда-нибудь «спустится» к современности. Впрочем, судя по его взгляду и словесным оборотам, он и не собирался позиционировать себя молоденьким мальчиком.

Фрейя уселась в качалку, несколько раз оттолкнулась ногами, ловя непривычные ощущения – в подобной версии привычного предмета мебели она оказалась впервые. Поймала себя на мысли, что ей нравится дух старины вокруг, как и одуряющий запах натурального дерева. И что к беседе, к которой нервно готовилась, пришла расслабленной и умиротворенной. Ай да мистер Смит!

- Итак, чем могу быть полезен вашему высочеству? – перешел старик к делу, когда она отказалась от кофе, ссылаясь на протоколы безопасности.

- Наверное, все ваши ОСОБЫЕ клиенты в восторге от этого помещения, не так ли? – озвучила Фрейя свои мысли, оттягивая момент разговора о главном.

Старик выдал ослепительную улыбку.

- Это бизнес, мисс Фрейя. Если старый Адам не создаст у клиента нужной эмоции, не расположит его к контакту, он прогорит. А этот хитрый тип не хочет прогорать! Кто же тогда вместо него будет нести семена настоящей музыки варварам латинос?

- Полегче сень… мистер Смит. – Фрейя рассмеялась. – Всё-таки я представляю правящий дом этих латинос. И кстати, почему варваров? Разве всё так грустно?

- Нет, не всё. Но кое-что всё же есть. - Мистер Смит сделал пафосное выражение лица и пожал плечами. - Скажем так, я бы назвал амигос полноценными «белыми» людьми, в цивилизационном смысле этого слова, если бы они слушали НАСТОЯЩУЮ музыку, а не свои средневековые танцульки.

Фрейя снова рассмеялась, на сей раз более непринужденно.

- Значит, единственный критерий «доразвитости», «белости» цивилизации, является показатель музыки?

- Увы, мисс Фрейя, но только развитые цивилизации могут создать истинное многообразие и разносторонность музыкального мира, – театрально закатил он глаза.

- А как же космические корабли и деструкторы? Термоядерные реакторы и технологии строительства всего и вся, даже на такой планете, как наша? Как же иное разнообразие мира? Ведь именно латинос уничтожили так воспеваемую вами цивилизацию гринго!

На лице хозяина кабинета не дрогнул ни один мускул.