Рыцарь в черном плаще

— Честное слово, Петушиный Рыцарь оказал мне ту важную услугу, о которой я вам говорил.

Сомнений не оставалось.

— Как странно! — сказал князь Ликсен.

— Расскажите нам подробно об этом происшествии! — попросила Комарго.

— К несчастью, я не могу этого сделать.

— Почему? — спросил аббат де Берни.

— Потому что в этом деле есть тайна, которую я обязан сейчас хранить.

— Почему именно сейчас? — добивался Ришелье.

— Потому что минута, когда я смогу все рассказать, еще не настала.

— А настанет ли она? — спросила Дюмениль.

— Настанет.

— Когда же?

— Года через два, уж никак не позже.

— Через два года! Как это долго!

— Может быть, и скорее.

Все собеседники опять переглянулись.

— Таванн говорит серьезно, очень серьезно, — сказал Бриссак.

— Вы сказали правду о сегодняшней вашей встрече с Петушиным Рыцарем? — спросила Катрин Госсен.

— Я вам уже говорил, что встретил его, — отвечал Таванн.

— И вы привезли бы его сюда? — спросила Комарго.

— Да.

— Под его настоящим именем?

— Конечно.

— О, это невозможно!

— Мне хотелось бы его увидеть! — сказала Кинон.

— Но я не говорю, что он не придет, — возразил Таванн.

— Ах! — воскликнули все женщины.

VII Разговор за ужином

За словами виконта де Таванна последовало молчание. Вдруг Бриссак и Ликсен весело расхохотались.

— Чтобы узнать наверняка, придет ли твой друг, Таванн, — сказал Ришелье, — тебе бы следовало сходить за ним.

— Я и пошел бы, но не знаю, где его искать, — спокойно ответил Таванн.

— А ты сам не из его ли шайки? — спросил князь Ликсен.

— Господа! — сказал Креки. — Я вам предлагаю кое-что!

— Что? Что? — посыпались вопросы.

— Если Таванн пойдет за Петушиным Рыцарем, я привезу кое-кого, кто будет в восторге, очутившись вместе с ним.

— Кого же?

— Турншера.

— Это главный откупщик? — спросила Сале.

— Приемный отец милой Пуассон, — заметил Бриссак.

— Ваша милая Пуассон, если не ошибаюсь, теперь мадам Норман д'Этиоль? — спросила Дюмениль.

— Так точно, — сказал Ришелье, — она вышла замуж два месяца назад за Нормана, помощника главного откупщика, племянника Турншера. Я был на свадьбе.

— Как это вы попали в финансовый мир? — насмешливо спросил Креки.

— Иногда позволяешь себе такие вещи, мои милые друзья.

— Но какое же дело вашему Турншеру до Рыцаря? — спросил Бриссак.

— Как? Вы не знаете? — спросил Креки.

— Нет.

— Но вы знаете, по крайней мере, что в сияющем и обворожительном мире королев Комарго и Сале существует очаровательная, только что появившаяся танцовщица мадемуазель Аллар?

— Еще бы! — сказал Бриссак. — Конечно, знаю.

— Хотя природа много сделала для маленькой Аллар, Турншер нашел, что она сделала еще мало.

— Он, очевидно, решил, — смеясь, прибавила Госсен, — что природа в своих дарах забыла бриллианты. Главный откупщик хотел поправить эту оплошность.

— То есть как это — поправить?

— В опере заметили, — продолжал Креки, — что каждый раз, когда прелестная Аллар выезжала из театра, за ней следовал хорошо одетый мужчина, скрывавший лицо в складках плаща. И каждый раз, как она приезжала в театр, она встречалась с этим человеком. Безмолвная симпатия длилась несколько дней. Каким образом прекратилась эта пантомима — не знаю, одно только могу сказать: она прекратилась. Доказательством служит то, что однажды вечером после представления этот человек сидел перед камином в комнате хорошенькой танцовщицы и оживленно беседовал с ней. Раздался звонок. Камеристка вбежала с испугом и в полуоткрытую дверь шепнула: «Главный откупщик!»

Аллар попросила своего любезного собеседника пройти в смежную комнату. Дверь затворилась за ним в ту минуту, когда Турншер вошел с солидным свертком в руках. Вы, конечно, угадываете, что заключалось в этом свертке.

— Бриллианты, — сказала Софи.

— Именно. Аллар была ослеплена… ослеплена до такой степени, что забыла о своем госте, спрятанном в темной комнате. Бриллианты, разложенные перед ней, сверкали всеми цветами радуги. Она с восторгом сложила руки, смотря на своего щедрого благодетеля, но вдруг застыла от изумления. Турншер стоял, округлив глаза, как человек, окаменевший от ужаса. В эту минуту Аллар почувствовала, как что-то коснулось ее левого виска, она обернулась… Крик замер на ее устах…

— Ах! — закричали все дамы, дрожа.

— За ней, — продолжал Креки, — стоял человек с пистолетами в обеих руках. Это был тот самый мужчина, которого она укрыла в темной комнате перед приходом Турншера.

— Что же случилось? — спросил Бриссак.

— Человек этот вежливо поклонился и прицелился пистолетом в грудь главного откупщика. «Милостивый государь, — сказал он, — так как здесь нет никого, кто мог бы меня вам представить, а мадемуазель Аллар моего настоящего имени не знает, я сам себя представлю: я — Петушиный Рыцарь».

— Несчастный Турншер, должно быть, позеленел? — спросил Ришелье.

— Я не знаю, какого цвета сделалось его лицо, но он ужасно испугался. Петушиный Рыцарь имел самый непринужденный вид…