Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)

Слова ранили в самое сердце. Обида кипела внутри, а ком в горле грозил прорваться. Но если Эсме расклеится, то не сдержит слезы, а она всегда умела их скрывать.

Она не плакала, когда родители отказались от нее из-за свадьбы с Томом, и не рыдала, когда свекровь выбросила ее на улицу после его смерти. Эсме сумела выбраться из канавы и нашла респектабельную работу швеи, пока новый сосед не сделал ее жизнь невыносимой.

«Я смогу. Смогу улыбнуться и притвориться, будто между мной и Рипом ничего не произошло».

И все же мысль о «просто дружбе» с ним сейчас невыносима.

Мимо пробежала парочка детей, хохотавших во все горло. Первая – Ларк, что появилась в Логове с Дровосеком, хотя никто не знал, дочь ли она ему, родственница или просто девочка, которую он привел с улицы. Второй – Чарли, младший брат Онории. Хоть он тоже заразился вирусом жажды, но оправился намного быстрее Рипа. Блейд присматривал за парнишкой, но тот, похоже, неплохо держал себя в руках. В первые несколько месяцев он не оставался наедине с людьми, особенно с сестрами, боясь, что перегрызет им глотки. Как славно, что Чарли снова научился смеяться и радоваться жизни.

– Чарли! Отдай! – раскрасневшаяся Лена со стянутыми красной лентой волосами ворвалась в комнату… и так и застыла, изумленно глядя на елку.

Почти совершеннолетняя, Лена все еще временами вела себя как проказливый ребенок. Шесть месяцев назад ее жизнь была не сахар, поэтому с тех пор она проживала каждую минуту, как последнюю.

– Господи! Где вы ее взяли? – Заметив Уилла, пытавшегося удержать елку, озорница радостно прищурилась: – Какое жутко волосатое украшение. Может, нацепить на него ленты?

Уилл резко выпутался из веток, будто стыдясь, что его застали за этим занятием. Он напрягся, как только Лена вошла в комнату.

Это зрелище вырвало Эсме из печальных дум. Уилл никогда особо не жаловал женщин с тех самых пор, как мать продала его в кочующий цирк, и ему пришлось провести десять лет в клетке. Эсме только через несколько лет заслужила его доверие, в основном таская ему куски ростбифа и готовя для него пряники. Подойдя к вервульфену, она заботливо коснулась его плеча:

– Думаю, елка не упадет.

Они встретились взглядами. Уилл расслабился, явно радуясь ее появлению. Эсме была не дура и видела, как вервульфен прятался за дома, чтобы избежать встречи с Леной, а та безжалостно его преследовала. Младшая мисс Тодд чувствовала, что смущает его, но не совсем понимала почему.

Уиллу было тяжело довериться Эсме и Онории – что уж говорить о юной привлекательной особе, которая норовила с ним пофлиртовать? Эсме никогда не видела его с женщиной, но знала, что такое, когда молодой человек желает девушку и не знает, как поступить.

– Помоги-ка мне на кухне.

Рип стоял, сложив руки на груди и пристально сверля ее глазами. Его взгляд нервировал. Рип вроде было двинулся следом, но передумал.

Хорошо.

С зардевшимися щеками Эсме прошла мимо Блейда, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, и скрылась на кухне.

Там было так тепло. Успокаивающая, домашняя обстановка… ее особенное убежище. Пока мужчины втаскивали дерево в Логово, Эсме целый час жарила кукурузу, и теперь миска на скамейке была полна воздушным лакомством. Потом им украсят елку. Все еще теплые пирожки из духовки насыщали кухню пряным ароматом, и Уилл тут же уставился на них янтарными глазами.

– Ешь, – прошептала Эсме.

Он расслабился, сел и принялся уминать за обе щеки. Эсме с улыбкой убрала волосы с глаз вервульфена. Уилл стал ей братом, которого у нее никогда не было.

– Не надо принимать ее шпильки близко к сердцу, – пробормотала экономка.

Уилл тут же напрягся.

– И пока ты готовишься мне солгать, учти, пожалуйста, что только я это заметила.

– Ниче такого, – ответил он, отряхивая крошки с пальцев. – Лена просто девчонка и сама не понимает, че творит. Не собираюсь я отвечать, хоть и не мешало бы задать ей урок.

– Как бы тебе самому тогда не обжечься. Онория очень заботится о сестре, и поэтому Блейд тоже за ней приглядывает.

В глазах Уилла промелькнуло раздражение. Характер вервульфена всегда был взрывным, и Эсме надеялась, что Лена узнает об этом до того, как Уилл сделает что-то, о чем потом пожалеет. Он всегда так крепко держал себя в руках, зная, что за катастрофа произойдет, если поддастся ярости берсерка. Вервульфены не испытывали жажды крови, но их ярость была почти такой же опасной, как голод голубокровных.

– Я стараюсь с ней не пересекаться, – прошептал Уилл с шотландским акцентом. – Тяжко, что она тож здесь живет. Я тут подумал… пора бы мне подыскать собственное жилье.

– Может, тебе стоит найти себе женщину.

Уилл резко помотал головой:

– Неа, эт не выход.

– А ты вообще был с женщиной? – тихо спросила Эсме, догадываясь об ответе.

Хоть Блейд всего раз упоминал о том случае, она знала, что случилось, когда Уилл в восемнадцать стал его трэлью. Можно себе представить, как невольная реакция на кормление смутила молодого вервульфена. Впрочем, как и ее саму впервые.