Рыцарь в зеленых доспехах

Орлов принял устройства, покрутил в руках, сунул в подсумки, стараясь не забыть, где какой и осмотрел людей.

- Ну, что мужики. Спасибо вам за службу. Молодцы! Отстояли честь, дали людям время. Без вас бы они уже, наверное, погибли, так что… - Леший вздохнул. В груди что-то хлюпнуло. – Спасибо, - выдавил он, стараясь не сорваться на кашель.

- Рады были служить, - поднялся командир ворот и протянул руку.

- И я.

- И я, - поднялись все остальные, по очереди пожав ладонь снайперу.

- Ну, может, еще свидимся! – Леший приложил руку к виску. Отдавая честь. – Я. Пошел…

- Удачи, командир, - бросил кто-то в спину.

Он поднимался тяжело. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Он устал. Устал от этой бесконечной ночи, от этой жизни. Руки, не в силах подняться, подрагивали. По пальцам, пачкая перчатки, текла горячая кровь. Как тогда, в Сирии. Такое же со стояние и ощущение близкой смерти. Рок. Фатализм. Называйте, как хотите. Описать это трудно. Каждая ступень, каждый шаг отзывались болью в груди. Не той болью, что физическая, а та, что душевная. Он поднимался, зная, что обратно уже не спустится. Ему просто не дадут. Те уроды, что пришли в его дом больше не хотят сохранить «восемнадцатый». Теперь их задача проста. Уничтожить любое упоминание о нем, стереть с лица земли всех, кто тут жил, кто сопротивлялся, кто предпочел сгореть в огне боя, чем жить в рабстве. Для Лешего даже вариантов не стояло. Он был воином, он должен был воевать. Возможно, нужно было поступить по-другому, возможно, был иной выход, или вариант развития событий, но он никогда не страдал синдромом «не правильного выбора», никогда не думал, «а что, если…». Дело сделано и все дальнейшее – лишь его последствия.

Поднявшись на последний этаж, он вдохнул холодный утренний воздух и медленно выдохнул. Над горизонтом светила одинокая звезда. Одинокая, как и он сейчас. Внутри все сжалось. В горле стало горячо, на глазах выступили слезы. Он ясно ощутил наступление финала его истории. Захотелось бросить оружие и убежать. Ведь есть еще шанс! Спуститься на второй этаж, выпрыгнуть в окно и бежать по полю, в полумраке, пока хватит сил. Бандиты его не заметят. Он будет скрытен, но! Тогда погибнут те, кто ему доверился. Тогда он погибнет для себя самого! Нет! Такого не случится!

Руки напряглись, поднимая пехотный пулемет. Взгляд вниз. Тени. Они двигаются к ним. Крадутся, пригибаются…

- Командир, - подошел Хан ближе. – Спуск не дергай, сверху рукой прижми. Помнишь, как я делал? Стреляй короткими, бери ниже. Это тебе не снайперка, весь вес вперед, дави на приклад. Понял?

Леший кивнул. Пальцы вытянули пульт управления, сдвинули крышку.

- Фарватер! – заорал он во всю мощь своих легких, срываясь на хрип. – Я тут! На крыше! Бейте тварям в спину!

Палец, дрожа, нажал на кнопку, посылая радиосигнал. Где-то там, внизу, в темноте, укрытый мешком с песком приемник принял сигнал, подал ток на сервомашинку и та, провернувшись, потянула короткую проволоку, которая в свою очередь натянула спусковой крючок.

Раздалась автоматная трель. Затем прозвучал мощный взрыв – в воздух взлетел склад с оставшимся без патронов оружием, затем грянул утробный рык в недостроенной подземной парковке, превращенной жителями восемнадцатого в холодный подземный склад продуктов. Затем, вместе с огненным шаром, подпрыгнул один из грузовиков, осел, разлился горящим топливом.

- Вали уродов! С боку заходи! Второе отделение впере-е-е-е-е-е-ед! – продолжал орать снайпер, неся откровенную чушь, вжимая спуск пулемета.

Чушь не чушь, а когда вокруг вот только что стояла мертвая тишина, а через мгновение кто-то с боку начинает стрелять, все взрывается, а какой-то дурак, потеряв рацию, начинает командовать голосом, а сам ты видел, как твои друганы один за одним в течение ночи теряли жизни, хочешь, не хочешь, а обернешься.