Рыцарь желания

— Она заключается в том, что вы никогда не получите меня, — сказала Кэтрин. — Выдумаете, я не знаю, что вы с самого начала вожделеете ко мне?

Потому, как задергались веки у Эдмунда, она поняла, что попала в самую точку. И испытала удовлетворение.

— Если бы мой муж знал, какими глазами вы на меня смотрите, он вырвал бы их.

Ударив его плечом в грудь, она прошла мимо.

— Тогда почему вы не говорите ему? — крикнул Эдмунд сзади. — Он не поверит вам, не так ли?

Ей следовало бы сказать об этом Уильяму вчера, когда они ехали домой. Но сейчас? Уильям ведь верил, что она обманывала его в куда более серьезных делах.

Дверь солара открылась. Глаза ее мужа цвета темного янтаря прошлись по ней, отметив ее раскрасневшееся лицо, распущенные волосы, ночное одеяние и босые ноги. Затем они переместились на Эдмунда.

— Ты поставил мою жену в неловкое положение, застав ее здесь до того, как она оделась, — сказал Уильям. — В следующий раз жди меня в зале.

Уильям кивнул ей и стал спускаться по лестнице. Прежде чем Эдмунд последовал за ним, он оглядел ее с головы до пят. Ей захотелось крикнуть что-нибудь ему вслед. Она изо всех сил хлопнула дверью, но это совсем не удовлетворило ее.

Трясясь от гнева, она заходила по комнате. Она не могла больше делать вид, что Эдмунд всего-навсего ее раздражает. Хотя она не была уверена, что он опасен, он был ее врагом. Так или иначе ей необходимо избавиться от него, удалить его из замка.

Аббатиса, должно быть, выехала из монастыря сразу после получения весточки от Уильяма, в которой он сообщал о возвращении Кэтрин. Гостья появилась как раз к обеду.

— Вы беременны! — воскликнула аббатиса Толкотт, когда Кэтрин поднялась, чтобы ее обнять. — Какой замечательный сюрприз. Уильям не говорил мне, что Господь благословил вас ребенком.

— Уильям не знал, — сказала Кэтрин. — Я обнаружила, что беременна, уже после того как меня похитили.

Уильям уловил неловкость в голосе Кэтрин и теперь гадал, говорит ли она правду. Неужели она раньше знала, что носит ребенка, но ничего не сказала ему?

Аббатиса села рядом с Кэтрин и сжала ее руку.

— Это хорошо, что Уильям не знал. Знай он, бедняга мучился бы еще больше.

— Вижу, что Уильям и вас завоевал, — весело сказала Кэтрин. — Даже Элис теперь обожает его. Я уверена, что женщины суетились вокруг него, когда бедный Уильям отворачивался от своих любимых блюд. И все это когда я была в диком Уэльсе, спала на жесткой земле и растила в себе ребенка на еде, приготовленной мятежником, который совсем не умел готовить!

Кэтрин хотела превратить все в шутку, но аббатиса схватила ее руку и спросила:

— Было в самом деле так плохо? Мы очень тревожились за вас.

— Нет, не совсем, — уверила ее Кэтрин. — Конечно, долгий переход был нелегким, потому что дороги по большей части были ужасными. Но когда я попала к Глендоверу, я всегда спала в домах. Только позже, когда Маредадд Тюдор вез меня к себе, мы спали под открытым небом — и мне приходилось есть ужасную еду, которую он готовил!

Уильям был весь внимание; он в первый раз узнавал про тяготы путешествия, которые выпали на долю его жены. Ее попытки смягчить перенесенные трудности не обманули его.

— Маредадд, прежде чем поехал к себе домой, провез меня по всему западному Уэльсу, — сказала она с легкой улыбкой и покачала головой. — Когда мы наконец направились к Англси, нам пришлось пробираться по склону Сноудона.

— Моя дорогая, — сказала аббатиса, похлопывая ее по руке, — это, наверное, было ужасно.

— Хотя я пошла бы на сделку с дьяволом за ванну и чистое платье, — сказала Кэтрин, и из ее голоса исчезла легкость, — Маредадд не внушал мне страха.

У Уильяма от чувства вины заломило виски. Почему-то он отгонял от себя мысли, что у Кэтрин были основания по-настоящему страшиться своих похитителей.

Кэтрин побледнела. Аббатиса с опозданием спохватилась, что ее вопросы заставили Кэтрин страдать, и переменила тему.

— Теперь, когда вы благополучно возвратились домой, — сказала она, — можно заняться помолвкой Стивена.

Бросив взгляд на ставшее красным лицо Стивена, Кэтрин поднялась.

— Не могли ли бы мы подняться в солар, леди аббатиса? В такой солнечный день, как сегодня, там очень славно.

Когда леди покинули зал, до оставшихся за столом донеслись слова аббатисы:

— Я составила список всех наследниц подходящего возраста, живущих в пограничной полосе. Я полагаю, вы хотите, чтобы он жил поблизости…

— Не горюй, меньший брат, — сказал Уильям с большей уверенностью, чем та, которую он сознавал в себе. — Последнее слово скажу я.

Уильям нервничал. Казалось бы, ему следовало чувствовать себя счастливым, но отношения с Кэтрин решительно не ладились. Во время пребывания в замке Бомарис все было так, как он надеялся. Даже лучше. И вот все погибло из-за единственного вопроса.

Кэтрин даже не захотела спать у него в их первую ночь дома. По крайней мере она не прогнала его, когда он улегся рядом с ней в спальне Джейми. Ему хотелось верить, что это признак потепления ее отношения к нему, но, может быть, она слишком устала, чтобы протестовать.