Рыцарь зимы

– Мальчишка, конечно, был ему приемным сыном, – продолжал Джон. – Видно, дело в плохой наследственности. Никогда не знаешь, от кого родились такие вот сироты, верно? Им следует благодарить небо за то, что попали в ученики к хорошему ремесленнику и научились чему-то полезному, но плохая кровь все равно берет свое. Наверное, парень – бастард какого-нибудь вора или разбойника. Как бы то ни было, очень скоро он присоединится к своему бедному отцу, когда его вздернут на виселице.

Несмотря на это, никто не узнал, почему Уолтер Пьюсон решил убить Одо. Дело в деньгах? Или он пытался отомстить за что-то? Ответов на эти вопросы не нашлось. Мальчишка отказывался говорить даже под пытками. Никто не сообщил ему о смерти отца. Эту новость приберегали напоследок. В арсенале палача еще осталось несколько фокусов, которые тот хотел испытать на пленнике.

В Утремере были в ходу пытки, неизвестные в Европе. Здешние заплечных дел мастера с большим рвением обучались чужим секретам, благо им хватало возможностей применить свои новые знания на практике. Вопли жертвы были музыкой для ушей тюремщиков. Они забавлялись с раскаленным железом, крутым кипятком, клещами, острыми ножами, солью, едкими жидкостями, тяжелыми камнями, коробками, утыканными острыми шипами, и другими игрушками. Однако существовала пытка, которую особенно любил заплечных дел мастер, трудившийся в темнице Одо де Сент-Амана. Жертва глотала толстую веревку, пока та не выходила с другого конца, таким образом нанизав на себя все внутренности. Тогда бедолагу подвешивали за нее, как на вертеле, над дымящимися углями.

Оставалось надеяться только на то, что человек, причинявший другим подобные мучения на земле, попадет прямиком в ад, где ему придется вечно расплачиваться за свершенное зло.

Эндрю было даже жаль Уолтера Пьюсона. Конечно, не следует бегать по чужим замкам и убивать великих лордов, но все-таки попасть в лапы заплечных дел мастера в качестве новой игрушки – страшная участь. Юный рыцарь направился прямиком к Одо и попросил разрешения посетить пленника.

– Вдруг мне удастся вытащить из него признание? Быть может, я узнаю, почему он пытался совершить столь страшное преступление? – произнес Эндрю. – Тогда можно будет спокойно повесить его и покончить с этой историей.

Одо пожал плечами:

– Как пожелаешь. Я лично предпочел бы, чтобы юнец еще немного помучился, но признаюсь, мне весьма любопытно, какие причины могли толкнуть его на преступление.

Эндрю получил разрешение войти в камеру, где держали несостоявшегося убийцу. Тот лежал скорчившись на грязной соломе, наклонив голову, скованный цепями. Юноша поднял глаза на вошедшего рыцаря, часто моргая от света лампы – в камере не было окон. Эндрю сел перед пленником и пристально посмотрел на него.

– Как твоя рука? – спросил он, искренне обеспокоенный. – Та, которую я прокусил.

– Так это был ты? Ты выглядел совсем по-другому. Я думал, ты – животное. Ты был похож на бешеную собаку – знаешь, из тех, которые передают безумие людям. Ты безумен?

– Немного, и не так, как собаки.

– Очень жаль, – пробормотал Уолтер, – ведь такая болезнь быстро свела бы меня в могилу, где я больше всего на свете желал бы оказаться.

– Безумие, которое разносят собаки, – отвратительная смерть, есть куда более приятные способы.

– Мне сгодится любой, поскольку я связан и скован по рукам и ногам и не могу умереть от удушья, как бы сильно того ни хотел.

– Возможно, я смогу тебе помочь, если ты мне скажешь, почему пытался убить магистра храма Соломона.

– Что? – неразборчиво пробормотал Уолтер. – Хочешь знать, почему я это сделал?

– Признание спасет тебя от новой боли и страданий.

– Если… если я тебе скажу, это может навредить невинному старому человеку, – отозвался Уолтер. – Я скорее буду и дальше терпеть укусы раскаленного железа, но не допущу, чтобы с ним что-то случилось.

– Ты говоришь о Пью, оружейнике?

– Да.

Эндрю взял на себя смелость рассказать пленнику кое о чем:

– Он умер, Уолтер, едва услышав о твоем преступлении. Кажется, сердце разорвалось у него в груди.

Уолтер разразился слезами:

– Господи, благослови моего отца – прими его в свои объятия, Господи! Пресвятой Иисусе, почему он должен был умереть? Он ведь никому никогда не причинял вреда…

Эндрю терпеливо ждал, выслушивая поток горестных слов и рыданий, пока он наконец не иссяк.

– Что ж, в таком случае, – с яростью произнес Уолтер, наконец перестав плакать, – я все тебе скажу. Меня вынудили на это проклятые ассасины. Они сказали, что прикончат меня и моего отца, если я не убью Одо де Сент-Амана. Они хотели отомстить за то, что Уолтер де Меснил не так давно расправился с их послами. Уолтер де Меснил! Меня даже зовут так же, как того убийцу!

– Да, но, насколько мне известно, Уолтер де Меснил совершил то убийство по своей собственной воле, по крайней мере, никто не отдавал ему такой приказ.

– Ассасины в это не верят. Они считают, что тот действовал по приказу магистра храма.