Рыцарь зимы

Держась рядом с Джоном из Реймса, Эндрю начал лучше понимать, в чем заключается его задача – защищать рыцаря от неожиданного нападения со спины. Из ниоткуда возник сарацин и замахнулся на христианина, но его скимитар отскочил от меча оруженосца, встретившись с клинком работы самого Ульфберта. Эндрю воспрянул духом. Его меч и впрямь был одним из лучших. На самом деле многие так называемые стальные мечи, которыми были вооружены христианские рыцари, оказывались хрупкими, как железо, лишенные гибкости из-за несовершенного сплава. Арабские скимитары, кривые сабли, во всем превосходили европейское оружие, поскольку были выкованы из прочной, более гибкой стали. Восточные оружейники ревностно оберегали свои секреты, не доверяя их чужакам.

Будучи оруженосцем, Эндрю, таким образом, должен был защищать своего господина. Если тому случилось бы потерять меч, юноше полагалось отдать ему свой. Если рыцарь падет с коня, раненный, оруженосец должен встать рядом и не дать сарацинам прикончить его. А пока Эндрю полагалось следовать за хозяином и отражать атаки сарацин. Юноша выполнял свой долг со всем умением, вбитым в него стариной Фоггерти. Обучение у прославленного воина теперь начало приносить плоды, добрые и не очень, и наставления учителя, до сих пор звучащие в ушах Эндрю, нередко спасали ему жизнь.

На Джона из Реймса сбоку напал мамлюк, пока рыцарь отбивался от другого противника. Эндрю вмешался вовремя. Он с силой обрушил свой меч на скимитар, клинок араба резанул по его собственному седлу и застрял. Но мамлюк быстро сориентировался: левой рукой он вытащил кинжал и метнул его в настырного оруженосца. Острие ударилось о нагрудную пластину. Изготовленные австрийским мастером доспехи с честью выдержал испытание: кинжал отлетел в сторону, не оставив даже вмятины. Тогда Эндрю рубанул араба мечом по плечу. Лицо мамлюка исказилось от боли – острие угодило в плечевой сустав.

Противники теперь находились совсем близко и смотрели друг другу в глаза. Эндрю потрясла сила ненависти, которую он прочел во взгляде мусульманина. Она тлела в его зрачках. Она таилась в изгибе губ. Она раскрывалась в хищном оскале. Эндрю невольно отпрянул, столкнувшись со столь неприкрытой ненавистью, дав тем самым противнику время развернуть коня и помчаться прочь, спасая свою жизнь. В следующий раз меч наверняка бы пронзил сердце мусульманина.

Эндрю было некогда размышлять о происшедшем – к нему рванулся следующий противник, выписывая в воздухе круги и петли кривым скимитаром. Оруженосец парировал удары, как мог, отбиваясь своим прямым мечом.

Сражения между сарацинами и рыцарями всегда выглядели странно, поскольку арабы предпочитали наносить рубящие удары, а европейцы – колющие. Одни пытались взрезать плоть, другие – пронзить. Это походило на неравный бой между быком и леопардом: массивные рога против острых как бритва когтей.

Только благодаря танцующей поступи Чародея Эндрю избежал печальной участи быть разрезанным на дюжину кусков. Его конь прекрасно знал, когда следует отступить, и сделал это, быстро описав круг, так что юноша оказался за спиной у араба. Но противник тут же поскакал вперед и вскоре скрылся в гуще сражения, оказавшись вне пределов досягаемости – там невозможно было даже как следует размахнуться.

В следующий миг Эндрю заметил, что его господин сражается бок о бок с юным королем. Балдуин был храбрым и умелым бойцом, находившим свирепое удовольствие в поединке один на один. Король нередко ускользал от своих телохранителей, чтобы затеряться в гуще сражения. Разумеется, это было не по вкусу последним, и те отчаянно пытались удержать правителя в кольце храбрых и преданных рыцарей. Но, похоже, Балдуину удалось в очередной раз вырваться из-под опеки отважных воинов, готовых защищать его ценой своей жизни, и теперь сражался с тремя сарацинами одновременно. Эндрю немедленно пришпорил коня и, бросившись на помощь королю, свалил одного из нападающих и потеснил другого. Балдуин повернулся к неожиданному помощнику, поднял в воздух сжатый кулак, благодаря своего юного друга и подданного за оказанную услугу, в следующий миг короля вновь окружили телохранители.

Поначалу сарацины дорого продавали свои жизни. Они были суровыми, опытными бойцами, хорошо знавшими искусство войны, особенно на спине доброго коня. Их скимитары рассекали воздух с безжалостной точностью – смертельно опасное оружие в руках умелых и беспощадных воинов. Здесь одному удалось отыскать щель в рыцарских доспехах и ранить их обладателя. Там тамплиер был вынужден отступить под градом ударов, сыплющихся на него со всех сторон. Сарацины обладали не только храбростью, их подкрепляла убежденность в собственной правоте. Рыцари, против которых они сражались сейчас, захватили чужую землю, давным-давно ставшую арабской территорией.