Рыцарь Золотого Сокола

— Что сделала для меня Элинор? Да все, что только было возможно! Это она пестовала меня с младенчества до самого моего прибытия в Лондон. Это она прислала меня на помощь к вам и научила, что говорить, чтобы спасти вас от верной гибели… Теперь вы заставили меня пожалеть, что я ее послушалась.

Некоторое время он задумчиво молчал, потом сказал:

— Значит, все то, что вы говорили сегодня утром Генриху, придумано королевой Англии ради моего спасения?

— Разумеется, а зачем же еще?

— Да, ее ненависть к Генриху должна быть безмерна, если столь немыслимые планы родятся в ее голове. Возможно, я и правда ошибаюсь. Может быть, Элинор действительно враг короля, но все же не могу взять в толк, что за дело ей до того, жив я или нет.

— Вы пытались помочь Ричарду, ее любимому сыну, и она благодарна вам за это. Многие думают об Элинор дурно — но ведь они не знают ее, как я. За эти годы мне не раз доводилось убеждаться в ее великодушии и доброте. Что же до ненависти к Генриху, то разве мы вправе ее осуждать? Она заключена в Солсбери, как в тюрьме. Король медленно, но верно губит ее. Ведь и мы с вами тоже ненавидим Генриха.

— Да. Вы за смерть своей матери, а я… — Райен осекся. — Словом, у меня на это есть свои причины.

Джиллиана снова перебралась к изголовью.

— И что же мы теперь будем делать? Развязав кожаные ремни, он стянул с себя обувь и принялся расстегивать безрукавку.

— У меня сегодня был тяжелый день. Если позволите, я тоже лягу в постель.

— Я… — вконец смутившись, Джиллиана зажмурила глаза. — Как вам будет угодно.

Он рассмеялся, отметив про себя, что у нее восхитительная манера краснеть.

— Разве можно устоять против такого заманчивого приглашения?

— Надеюсь, вы знаете, что надо делать? — Смущение Джиллианы неожиданно сменилось озабоченностью. — Мне хотелось бы зачать дочь, поскольку последние двести лет в Талшамаре правили королевы.

От таких слов Райен, только что скинувший короткую рубаху, застыл на месте.

— Я вижу, вы подходите к этому вопросу с холодной головой. Не уверен, что я сумею вам быть полезен, если в постели мне придется действовать по указке.

Некоторое время она смотрела на него в явном недоумении, потом решительно откинула черную прядь со лба.

— В таком случае скажите мне, что делать, и я все сделаю сама.

Присев на край кровати, он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Послушайте, много ли вам вообще известно о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной?

Она отвела взгляд и негромко сказала:

— По правде говоря, ничего. В своей жизни я почти не сталкивалась с мужчинами — кроме сэра Хэмфри да священника, который иногда приходил к нам в монастырь.

— В монастырь? — удивленно переспросил он.

— До шестнадцати лет я воспитывалась в монастыре, а потом в Солсбери, у королевы Элинор, там она сама была моей наставницей.

Взгляд принца сделался вдруг холодным.

— Так это она внушила вам, что вам нужен ребенок от меня?

— Да нет же! Ваша недоверчивость приводит меня в отчаяние. Речь шла только о том, чтобы я объявила Генриху о своей якобы беременности. Но позже я сама поняла, что ребенок мне действительно необходим.

Его рука тяжело легла на ее плечо.

— Зачем?

— Моя жизнь будет в вечной опасности, пока я не произведу на свет сына или дочь, которые могли бы унаследовать талшамарский престол.

— Боюсь, что вы не продумали этот вопрос до конца. Вам не приходило в голову, что ребенок, родившийся от меня, будет в первую очередь моим наследником?

— Если я буду его матерью, то это будет мой ребенок, — сердито отвечала она. — Вы же можете иметь для себя наследника от любой другой женщины. Думаю, за этим дело не станет: придворные дамы всю дорогу пели мне о том, какой вы красавец и как бы они хотели оказаться на моем месте.

Губы Райена непроизвольно расплылись в улыбке.

— Вот как? Быть может, мне пойти отыскать кого-нибудь из них?

Джиллиана нерешительно коснулась его рукой.

— Я понимаю, вам, возможно, нелегко сделать то, о чем я прошу, — но ведь для меня это так важно.

— И вас не смущает даже то, что Генрих хочет отправить нас на Фалькон-Бруин?

— Что ж, пока мне придется ему подчиниться. Но как только дитя появится на свет, никто и ничто не сможет меня удержать: я вернусь в Талшамар.

— Признаться, я не мог и помыслить, что на свете существуют еще такие невинные создания, как вы.

— По-вашему, это очень скверно?

— Не в этом дело. Но вы так молоды — в определенном смысле слишком молоды. Право, рядом с вами я начинаю чувствовать себя бессовестным совратителем… — Он встал и, отойдя от кровати, начал снова одеваться. — Нет, Джиллиана, я не могу выполнить вашу просьбу.

Губы девушки дрогнули. Чем она его оттолкнула? Быть может, надо вести себя как-то по-другому? Она тихо слезла с кровати и подошла к Райену.

— Я вам не нравлюсь?

Они стояли сейчас возле окна, и ее синие глаза, казалось, вбирали в себя лунный свет.

— Отчего же, вы очень красивы. — Хладнокровие давалось ему нелегко.

— Я уверена, что у меня все получится очень хорошо, только скажите мне, что сделать.