Рыцари ада

– Наш дражайший инспектор Райманис принадлежит к тому типу людей, которые никогда не откладывают на завтра то, что можно сделать вчера, – так сказал доктор Микаловичюс час назад своей ассистентке сестре Софии.

Все дело в том, что доктор, обладавший незаурядной внешностью, не планировал провести этот вечер в компании двух трупов в подвале морга. Ему предстояла бурная ночь в ресторане загородного казино с приятной женщиной. А тут… Тем более что тела были так зверски изуродованы. Никогда еще на его операционном столе не было столь жутко искалеченных мертвецов.

Доктор Микаловичюс произвел вскрытие брюшной полости женщины, исследовал внутренние органы и содержимое желудка. Он рассек места укусов и взял пробы тканей.

– Оставьте трупы на столах, – обратился он к своей ассистентке, низенькой, приземистой и усатой женщине, скорее отпугивающей, чем привлекающей особ мужского пола. – Остальные тесты мы проделаем завтра.

Сестра София, заработавшись, пропустила мимо ушей слова доктора. Она брала мазок мочеиспускательного канала мужчины на предметное стекло.

– Похоже, он имел половой акт перед смертью, – заключила она. – Здесь явные следы спермы.

– Вот как? – переспросил доктор. – Это очень интересно.

Интересно другое, цинично подумал он, видела ли ты этот продукт хоть раз в жизни живьем?

Доктор Микаловичюс с наслаждением зевнул, рискуя вывихнуть челюсть, тщательно помыл руки и повесил свой белый халат на вешалку. Ассистентка, ругаясь сквозь зубы, собирала разбросанные красавцем-доктором препараты и инструменты.

Она не любила незавершенную работу, а это дело явно не было закончено, поскольку пенис пациента (именно так она называла трупы, поступавшие на обследование) не был досконально исследован. Сестра София была настоящим фанатом своего дела. И делом этим было коллекционирование пенисов. В тайниках ее жилища одинокой женщины было оборудовано настоящее хранилище баночек и колбочек, в которых хранились пенисы мужчин всех возрастов. Трогательный пенис младенчика, массивный маятник старого забулдыги со вшитыми под кожу крайней плоти пластмассовыми шариками, куцый пенис одного еврея, угодившего под трамвай, и еще десятки и десятки причиндалов, которые она настригла за тридцать лет своей работы в патологоанатомичке.

Более того, она коллекционировала и искусственные пенисы всех цветов и форм, гибкие и жесткие, с электрической вибрацией и с подогревом. Все их она испробовала на себе и порой, разрезвившись на софе представляла, как оживают, набухают и устраивают вокруг нее хоровод все натуральные пенисы из ее коллекции. Лишь представляла, поскольку до сих пор ее тело ещё не испытало на себе прикосновения живого мужского члена. В жизни она была тяжелой, грузной старомодной сорокавосьмилетней тетей с густыми, почти мужскими усами, одышкой и побаливавшими почками. В мечтах же это была пылкая нимфа, соблазняющая десятки мужчин, совокуплявшаяся одновременно с несколькими самцами… Такими, например, как этот…

Надо будет завладеть его пенисом раньше, чем эта идиотка, его жена, распорядится увезти его хоронить. Этот прекрасный образчик, с крупным сизоватым концом и отчетливо выступающими на всем стволе венами, будет истинным украшением ее коллекции.

Без пяти двенадцать. Голое, полупустое помещение было щедро залито холодным лунным светом. Мертвые тела Ивана Золотова и Лизы Калистратовой мирно лежали под простынями из искусственного полотна на своих столах. Было очень холодно.

Наконец в подвале воцарился обычный порядок, и сестра София, еще раз полюбовавшись на результаты своего труда, подошла к мужскому трупу и приоткрыла простыню. Да уж, повезло этой девке. Сестра София потрогала, погладила и взяла в руку вялый холодный комок мышц и представила, как в нее входит этот напряженный, твердый, как палка, грибочек, как он начинает скользить в ней, обильно орошаемый секретом, как тыкается ей в матку часто-часто, часто-часто, час…

Она и не заметила, как запустила свою руку под халат и стала тереть себя в самом сладеньком месте. Рука сразу же стала влажной. Два скрещенных пальца глубоко проникали в глубь заветной щели. Мастурбировать над трупом красавца-мужчины было гораздо приятнее, чем над тем пьяницей-утопленником, что попался в прошлый раз. Да и над тем безголовым, что был в позапрошлый…

Одной рукой она держалась за пенис, другой ласкала себя, и неожиданно ей показалось, что пенис начинает твердеть. Он запружинил, напрягся, увеличился в размерах… Сестра София застонала, закричала от радости – наступал оргазм, да такой длительный и бурный, какого давно не было.

Неожиданно оргазм отпустил ее, сменившись холодной пустотой и безразличием. Текли секунды. Все замерло. Тишину не нарушал ни один звук. Городские часы пробили полночь.

Неожиданно медсестре послышался шорох. Она обернулась.