Рыцари Белой мечты. Трилогия (СИ)

И второй план, появился как раз из-за недостатков первого. И во многом из-за этого получил название "хитрый". Состоял он примерно в следующем. Мощные баррикады у самого Зимнего: можно будет собрать здесь все наличные силы, не растягивая чрезмерно "фронт". Как раз создастся иллюзия большого количества верных правительству сил. А это поможет направить мысли восставших в нужное русло. А уж особенно если направить несколько агитаторов и заявить, что никого не будут наказывать за выступление, и под обещанием этим поставят подписи все министры и царь. Несколько пушечных выстрелов, пулемёты на господствующих высотах, уверенный вид защитников самодержавия, мороз, — и вот, получите и распишитесь, подавление восстания. Однако, опять же, и тут боль множество минусов. Хотя бы потому, что очень много людей пострадает, пока волна восставших будет катиться к Зимнему. А то что они покатятся именно туда, не было никаких сомнений. Ну что же, оплот врагов, кровососов! Сперва пойдут к Государственной Думе самые рассудительные и трусливые, там пошумят. А вот наиболее буйные двинут к Дому Романовых, к Зимнему дворцу. И по дороге начнут жечь полицейские участки и здания судов, освобождать заключённых из тюрем, грабить магазины и склады, вбирать в себя всякое уличное отребье, которое всегда ждёт, как бы поживиться за чужой счёт.

Мог бы быть и третий план: убедить Николая ввести надёжные войска, любыми средствами гарнизонные части по разным армиям разослать. А заодно и буйную вольницу, Балтийский флот, утихомирить. Просто в Кронштадте как раз собрались одуревшие от скуки, отсутствия каких-либо дел и пробирающихся агитаторов матросы. Именно они стали потом символами матросов-балтийцев: патронные ленты крест-накрест, винтовки и гранаты. И злобный огонёк в глазах: как будто не человек смотрел, а какой-то побитый жизнью, прижатый в угол волк, затравленно глядящий на своих убийц. Однако убедить императора не удалось. Этот человек, родившийся в день Страдальца, похоже, уже не мог твёрдо руководить страной. Возможно, его мысли были заняты только готовящимся победоносным завершением войны. Сизов так и не смог понять этого человека, написавшего в переписи свою профессию — "Хозяин земли русской".

За подобными мыслями Кирилл Владимирович даже не заметил, как автомобиль, шипя и кряхтя двигателем, остановился у Таврического сада. Сизов-Романов кивнул водителю, давая понять, что ждать придётся немало. А потом направился к условленному месту у замёрзшего пруда. Да, не могло быть никакой ошибки: раскидистая берёза, на которой по како-то ошибке природы осталось несколько побуревших листочков, проглядывавших сквозь снежный покров.

По саду гуляло несколько пар и с десяток отдельных прохожих, похоже, наслаждавшихся морозным воздухом. Сизов, как ни силился, пока что не определил, есть ли среди них шпики. Скорее всего, не было, или уровень их подготовки был не четой обучению агентов ГРУ и ФСБ. Хотя последнее скорее было из уровня фантастики, которую Кирилл Владимирович особо недолюбливал. Но, как ни странно, сам попал в невообразимую для нормального человека ситуацию. Да уж, всякое бывает на свете — раз за разом убеждался Сизов. Причём с каждым разом случалось всё более и более странное.

Вот, например, Львов наконец-то решил надеть не своё хлипкое пальто и широкополую шляпу, а более подходящий под погоду наряд: коричневое пальто с бобровым воротником и меховую шапку. Князь медленно шёл к условленному месту встречу, постоянно оглядываясь по сторонам и всматриваясь в лица прохожих. "Более умного способа выискать шпиков он не придумал" — пронеслось в голове Сизова-Романова.

— Добрый день, — кивнул Львов, продолжая поглядывать по сторонам. — Очень рад, что Вы всё-таки заинтересовались нашими предложениями.

— Приветствую, милостивый государь. К сожалению, раньше я не смог во всей полноте оценить Ваш замысел. Боюсь, Никки не самый лучший правитель в нынешней ситуации. Но давайте пройдёмся по этому прелестному саду, оценим красоту нынешней зимы, — Сизов кивнул в сторону дорожки, уходившей подальше от людских глаз, в глубину сада. — Там, тет-а-тет, нам никто не помешает.

— Извольте, — Львов, похоже, слегка нервничал. Его рука начала сжиматься в кулак и разжиматься. Интересно, что никто из мемуаристов не отметил этой особенности князя, министра-председателя двух составов Временного правительства. Такая, казалось бы, мелочь, но едва ли не "кричит" о личности Георгия Евгеньевича. Всё-таки князь был не так и глуп: двумя людям затеряться среди двадцати человек легче, чем среди двадцати тысяч деревьев и кустов. Потому и нервничал. Проклятая шпиономания…

Падал белый пушистый снег. К сожалению, и Сизов, и Львов давно вышли из того возраста, чтобы радоваться таким "мелочам". Кирилл Владимирович поймал себя на шальной и безумной мысли о том, что завидует детям: ведь тем не надо решать таких проблем, как Великому князю. Всё-таки хорошо быть пятилетним ребёнком, радующимся далёкой и оттого невероятно притягательной радуге, пронзившей небо после игривого летнего дождя.