Рыцари былого и грядущего. Том II

Надо ли объяснять, что никаких «идолов» и «статуй» ни в одной мечети никогда не было и быть не могло, потому что в исламе вообще запрещено изображение человека, и запрет этот связан именно с подчёркнутым отвращением к идолопоклонству, которое мусульмане всегда испытывали. Ислам и возник-то из отвержения идолов, мусульмане, пожалуй даже чрезмерно усердствовали, избегая любого намёка на идолопоклонство, сторонились любых изображений, которым хотя бы теоретически кто-то мог поклоняться. А тут, нако-те, статуя Мухаммада посреди Аль-Аксы.

Рауль Канский писал свою хронику между 1112 и 1118 годами, и хотя он не был участником первого крестового похода, но, безусловно, был знаком с «первопоходниками», каковых тогда было вокруг великое множество. Он ведь писал не про давно минувшие времена и не про давно исчезнувшую религию, а про своё время, про своих современников и земляков. На чьих, интересно, «свидетельских показаниях» он построил свой рассказ про «статую Мухаммада»?

Но есть и более поразительный факт. Фульхерий Шартрский не только участвовал в первом крестовом походе, но и прожил в Святой Земле длительное время, а между тем он так же вспоминает об идолах в мечетях. Значит, Фульхерий сознательно клеветал на мусульман? Зачем? Если дело крестоносцев – святое, то неужели недостаточно вполне реальных доводов для его обоснования? Неужели мученикам-крестоносцам, претерпевшим ради Христа невероятные страдания и отдавшим жизнь, защищая христиан, прибавила бы святости эта глупая клевета на их врагов? К тому же множество франков, никогда не видевших идолов в мечетях, прекрасно осознавали, что Рауль, Фульхерий и прочие им подобные – лжецы.

За этим, похоже, скрывается такое состояние души, которое не позволяет видеть во врагах ничего хорошего, а всё плохое в этом мире с радостью им приписывает, не утруждая себя проведением грани между ложью и правдой. «Чем плоха ложь, если она нам выгодна? Ну не в этом виноваты враги, так в другом, а в общем-то они во всём виноваты, потому что они плохие». Не таков ли принцип любой политической и религиозной пропаганды, включая и современную? Нам ли пенять на средневековых пропагандистов?

Впрочем, Средневековье имело в этом смысле свою специфику. Авторы той поры, кажется, совершенно не чувствовали грани, отделяющей вымысел от реальности. Они, пожалуй, даже и не врали в обычном смысле, потому что сами себе верили, любую фантазию принимая за реальность, если она была достаточно впечатляющей. Они фактически жили в воображаемом мире, ни сколько не задумываясь о том, что любая картина действительности нуждается в доказательствах, подтверждениях, свидетельствах. Это нам понятна разница между хроникой событий и художественным произведением, а для средневековых авторов такой разницы не было.

Про мусульман рассказывали небылицы и почище, чем «идолы в мечетях», легко и непринуждённо обвиняя их в многобожии. Это мусульман-то, у которых вся вера сводится к тому, что Бог – один.

Героическая песнь «Фьерабрас» описывает покрытые золотом статуи мусульманских богов: Первагана, Аполлеса и Марса. В «Песни о Ролланде» мусульманский эмир Балиган заявляет о своём почитании мусульманских богов – Магомета, Аполлена и Первагана. Винсент из Бове и другие средневековые авторы охотно рассказывают про мусульманский культ богини Венеры.

Надо ли объяснять, что мусульмане не давали ни малейших поводов к тому, чтобы подозревать их в многобожии. Средневековые писатели резвились, как дети, выдумывая различных мусульманских богов, и сами же этим сказкам верили, и никто в Европе не сомневался, что мусульмане – идолопоклонники и многобожники. Логика была примерно такой: если мы воюем с мусульманами, значит они язычники, потому как с кем же ещё и воевать христианам, как не я язычниками.

Поразительным было полное отсутствие интереса к реальному исламу и миру ислама даже со стороны богословов. Последние, так же как и сочинители «героических песней», описывая ислам, просто игрались со своими фантазиями. Беда Достопочтенный писал, например, что сарацины являются потомками Агари, египетской наложницы Авраама, но они приняли имя Сары, законной жены Авраама, чтобы скрыть своё незаконное происхождение. От такой «этнографии» дурно делается. Арабы действительно, согласно Библии, являются потомками Агари, но ни они и ни какой-либо другой мусульманский народ никогда не называли себя сарацинами. Эту кличку по глупости дали мусульманам сами же крестоносцы, после чего многомудрый богослов изощрённо объяснил европейскую глупость мусульманской хитростью.