Рыцари былого и грядущего. Том III

В марте 1310 года общее число защитников Ордена достигло 597-и. Они слезно взывали к Богу: «Ты знаешь, Господи, что мы невиновны, так пусть нас освободят, чтобы мы смиренно могли выполнять обеты наши и служить Тебе и желаниям Твоим». Но ни одного хорошего слова об ордене не прозвучало из уст высших иерархов – Моле, Шарне, Пейро, Гонневиля. Они просто спасали свои жалкие шкуры.

На вопрос о признании де Моле и других иерархов арагонский тамплиер Пьер де Блед воскликнул: «Они, лицемеры, солгали устами своими». Вот так настоящий рыцарь, тем более тамплиер, относится к руководителям, которые предали общее дело. Вот черта, где заканчивается и монашеский обет послушания, и беспрекословное подчинение военных. Ни какой личной преданности начальству. Личная преданность – только Христу.

Арагонский тамплиер Пьер Бланда заявил на допросе 15 февраля 1310 года: «Мерзости, приписываемые Ордену на основании так называемых признаний его руководителей, ни когда не существовали, и я добавлю, что если великий магистр Ордена Храма сделал эти признания, которые ему приписывают, во что я со своей стороны ни когда не поверю, то он солгал и погряз во лжи».

Вообще арагонские храмовники показали себя в этом деле большими молодцами. Доблестный Рамон СаГардиа, командор Ма Дье, возглавивший сопротивление и защиту ордена в Арагоне, бесстрашно обвинил обвинителей: «Не сумев доказать ни одного из преступлений, в которых они нас обвиняют, эти порочные создания обратились к насилию и пытке, так как только с их помощью они вырвали признание у некоторых наших братьев».

На допросе Рамона СаГардиа спросили: «Не плюете ли вы на крест и не попираете ли его ногами?» Он ответил: «Никогда! Ради славы и почитания святого креста я вместе с прочими братьями-рыцарями моего ордена ношу белый плащ, на котором изображен почетный знак красного креста в память святой Крови, пролитой Иисусом Христом за верующих в Него».

В том же духе ответил обвинителям арагонский рыцарь-тамплиер Беранже де Колль: «Ради почитания креста, на котором был распят Иисус, братья нашего ордена со всей торжественностью и благоговением совершают поклонение кресту в Святую Пятницу и в дни праздников креста в мае и сентябре. Когда тамплиеры поклоняются кресту в Святую Пятницу, они снимают обувь и меч. Так же ради почитания креста распятого Господа нашего Иисуса Христа все братья Ордена тамплиеров носят знак креста на своих плащах».

Сиверцев старательно и дословно выписывал всё, что говорили тамплиеры в своё оправдание. Он заметил, что ни в одной книге по процессу тамплиеров выступления в защиту Ордена не были собраны в одном месте, концентрированно, все авторы лишь выдергивают из них фрагменты для примера, куда больше внимания уделяя мрачному обличительному красноречию Ногаре и Плезиана. Но если собрать воедино всё, что по ходу процесса было сказано в защиту Ордена Храма, сила воздействия на сознание окажется совершенно иной. Все доказательства вины тамплиеров вдруг начинают казаться куда менее убедительными, способными производить впечатление лишь до тех пор, пока защите не дали сказать всё, что она имела сказать. Конечно, в выступлениях тамплиеров было куда больше пафоса и эмоций, чем логики и аргументов, и всё-таки из суммы этих высказываний можно вычленить многое такое, что допустимо отнести к реальным и весомым доказательствам невиновности тамплиеров. Об этом Андрей хотел поговорить с Серегой.

У Сереги были теперь другие глаза. Глаза больного ребенка, тихого и доброго создания, обескураженного и растерянного от столкновения с невероятной жестокостью этого мира. Неделю назад, когда Андрей встретил воина «Пересвета» в аэропорту, у него были глаза раненого хищника – за болью просвечивала затаенная ненависть и предсмертная отрешенность. Теперь это ушло, хотя боль осталась, но она стала чище, прозрачнее, благороднее.

– Как ты?

– Нормально. Какие чудные богослужения в вашем подземном храме. Словно в Киевской лавре, но там подземные храмы очень маленькие и после службы приходится сразу же подниматься на поверхность земли. А ваш храм для подземного – весьма просторный, величественный и благодать литургии легче сохранить в душе, не расплескав, на поверхность возвращаться не надо. Здесь у вас встретились, наконец, моя любовь к восточному православию и любовь к западному Ордену, здесь они сливаются в единую любовь, дарованную Господом, словно в вечности. Можно у вас подольше пожить?

– Да хоть год. А больше сам не захочешь. Я хотел с тобой о процессе тамплиеров поговорить.

– Извини, Андрюха, но не хочу пока.