Рыцари Дикого поля

— Да к черту все эти подробности, Симон! Графиня не может считать меня погибшим. Ей просто в голову такое не придет. Где она сейчас?

— Остановилась у доктора де Жерона. У того самого, у которого в свое время останавливался ваш казачий генерал де Сирко.

— Как, он уже произведен в генералы?!

— Во всяком случае, так его называют наши военные. Как, впрочем, и вас.

— Да к черту ваших военных и наших генералов, высокочтимый вы наш Симон! Графиня что, действительно остановилась у доктора де Жерона?

— Нужны мои клятвы на Библии?

— Да к черту ваши клятвы, Пьер, Шарль или как вас там! Графиня прибыла в город одна или с кем-то, кто решается считать ее своей супругой?

— В зависимости от того, кого теперь в действительности следует считать ее супругом, — с мстительной вежливостью склонил голову Симон. — Поскольку она путешествует с еще довольно молодым польским принцем Яном-Казимиром [1], братом польского короля Владислава IV.

— А вот о том, чьим братом является этот несостоявшийся принц, мне известно не хуже, чем вам, Пьер, Шарль, Симон или как вас там… — резко отреагировал князь. — Разве что вы хотите расщедриться еще на какие-то подробности?

Слуга отошел к двери, повернулся лицом к Гяуру и выдержал небольшую паузу, дабы дать ему возможность поостыть.

— Хотя я и дворянин, поскольку ношу титул шевалье, однако никогда не раскрывал этой тайны заезжим дворянам, чтобы не давать повода для дуэлей. Кстати, вам я тоже не доставлю такого удовольствия, князь.

Произнеся это, Симон чопорно поклонился и вышел.

— Но если вам все же нужны хоть какие-то подробности, граф, — проговорил он, попридержав дверь, — могу уведомить, что дом доктора де Жерона находится в трех кварталах отсюда, неподалеку от монастыря иезуитов.

— Наконец-то вы снизошли хоть до какого-то более или менее полезного известия, Симон.

— Прикажете седлать?

— Седлать, конечно же, седлать! Вы говорили о принце Яне-Казимире. Я должен понимать это так, что графиня остановилась в доме де Жерона вместе с ним?

— Помиловав слугу графа де Ворнасьена, вы собираетесь вызвать на дуэль наследника польского престола? — почти открыто рассмеялся Симон, лукаво разжевывая свою улыбку беззубым, с запавшими бескровными губами, ртом.

— А что, это кажется вам совершенно невероятным? Невозможным? У меня задрожат колени, как только увижу оголенную шпагу его королевского высочества?

— Бог с вами, господин князь. Во-первых, вы тоже в своем роде принц, претендующий на трон своих предков. Во всяком случае, так следует из всего того, что мне пришлось слышать о вас. А во-вторых, я думаю совсем о другом.

— О чем же, например? — поинтересовался Гяур, приближаясь к двери.

— О том, что наследники престола существуют не для того, чтобы упражняться на них в умении фехтовать, а чтобы, знакомясь с ними, делать придворную или государственную карьеру. Насколько мне известно, все благоразумные люди до сих пор поступали именно так. И, судя по всему, графиня де Ляфер — не исключение. Возможно, вам и не понравится то, что вы только что услышали, но все же подумайте над моими словами, в них — частица житейской мудрости.

— Хватит поучать меня! — почти взревел князь. — Вы, шевалье!.. Впрочем, простите. Потрудитесь ответить еще на один мой вопрос, — произнес он уже более сдержанно. — Его королевское высочество принц Ян-Казимир находится сейчас в доме де Жерона?

— Вы правы, — опустил голову Симон. — Очевидно, он все еще там. Графиня Диана — не из тех женщин, от общества которых хочется как можно скорее избавиться.

Гяур замер, не зная, как вести себя дальше. Слуга взглянул на него с явным сочувствием, немного помолчал и, поднеся правую руку на уровень княжеского чела, словно кюре, собравшийся благословить молодого воина перед походом, спасительным тоном добавил:

— Только сейчас им занимается не графиня Диана, а чертовски смазливая фламандка по имени Камелия.

— Значит, все-таки не графиня де Ляфер, а некая фламандка Камелия? Это что, правда?! — со слабой надеждой в голосе допрашивал его Гяур.

Слуга горделиво вскинул голову, давая князю понять, что и его, бедного шевалье, слово иногда чего-нибудь да значит, а затем высокомерно кивнул.

— Постойте, не та ли это Камелия, — уже с более уверенной надеждой улыбнулся Гяур, — …которая в свое время долго морочила голову генералу Сирко?

— Но генералу не стоит огорчаться. Это не женщина, а грубая, безжалостная искусительница в облике очаровательной сатаны. При случае, можете так и передать ему.

— С вашего позволения, — столь же великодушно процедил князь.

— А сейчас извините, прикажу седлать.

Гяур проследил, как Симон медленно, с достоинством, спускается по узкой мраморной лестнице, и напомнил себе, что «шевалье» тоже дворянский титул, хотя и самый низкий во французской аристократической иерархии. К чести Симона, он действительно позволяет себе время от времени заявлять о своем происхождении. Причем делает это с надлежащим достоинством.