Рыцари Гирты (СИ)

По возвращению из храма, с панихиды, вечером, в гостиной графа Прицци, прошло поминальное собрание. Граф и графиня встали во главе стола. Князь Мунзе, барон Марк Тинвег, баронесса Астра Тинвег, Пескин с невестой, комендант Тиргофф и еще несколько старших рыцарей и их спутниц в молчании подняли чаши в знак поминовения павших товарищей и друзей.

Когда церемония завершилась, Мария Прицци подошла с острым ножом к майору Вритте и полковнику Карлу Тальпасто, что впервые были приглашены на это собрание ближайших сподвижников военного коменданта Гирты. Оба засучили рукава и обнажили мечи. Графиня рассекла им предплечья с внешней стороны, так что кровь потекла по рукоятям и клинкам, обагрила белые рукава торжественных одежд.

— Как Господь наш Иисус Христос пролил за нас кровь на кресте, так и мы проливаем нашу кровь в знак верности Его Евангелию Нового Завета — произнесли они клятву перед железным Распятием, преклонили колени и перекрестились.

Эльса Гутмар и Натали Тальпасто перевязали своим мужчинами руки, и граф пригласил всех обратно к столу, Пескин прочел предшествующую трапезе молитву.

— А говорили, вы тут пьете кровь — уже к концу ужина, допивая очередной фужер вина, заявил полковник Тальпасто.

— Да ну — отнимая ото рта трубку с длинным чубуком и выдыхая дым, улыбнулся, ответил ему граф Прицци и прибавил — кровь пьет острое железо, а я предпочитаю портвейн.

Через несколько дней после событий багровой ночи во дворец явился лично министр Динтра, провел совещание в герцогской министерской гостиной, а по окончанию позвал с собой рыжую Лизу, Фарканто и капитана Форнолле, продемонстрировал огромную коробку на заднем сиденье своего черного ипсомобиля. Двое кавалеров с трудом вынули ее из салона и занесли в трапезную на первом этаже.

— Вот вам новый агент безопасности, взамен ваших червей — указал ладонью министр, предлагая внучке самой ее открыть и посмотреть что там, внутри. Когда же она заглянула в нее, ее восторг был неописуем: в коробке спала огромная, с длинной-предлинной шерстью бело-рыжая лиса. Вернее на лисью была похожа только голова с длинной острой мордой, передние лапы и уши с кисточками. Все остальное представлял собой огромный, жесткий и длинный меховой шлейф. Когда руки девушки коснулись ее, чтобы погладить, она открыла огромные темно-карие глаза и, распахнув пасть, зевая, вылетела из коробки. Сделав плавный вираж, заскользила по воздуху, разливая вокруг себя восхитительный горячий аромат чистого звериного меха.

— Наша самая передовая разработка — жестом подозвал ее к себе, почесал за ухом, министр — радиус мультиспектрального наблюдения и идентификации до трех километров. Она не перехватывается и не контролируется, может сама управлять морфами и гибридами. Посмотришь потом все инструкции, я дал тебе доступ к ней. Как наиграешься, положи спать. Расчесывай ее, а будешь плохо за ней следить, я заберу ее и придется вам снова заводить червей.

— А чем ее кормить? — уточнил капитан Форнолле, сверяясь со своей прозрачной пластинкой.

— Ее не надо кормить — ответил министр — все, мне пора, время.

Тихо шурша длинным мехом, воздушная лиса сделала еще один плавный круг по залу и улеглась воротником новой хозяйке прямо на плечи, укрыла ей спину своим длинным бело-рыжим шлейфом, закрыла свои блестящие, радостные глаза и притихла.

Уже у дверей ипсомобиля, когда никто не слышал, министр взял за руку внучку, строго заглянул в лицо, коснулся мордочки воздушной лисы и сообщил.

— Это твоя младшая сестра, вы с ней одной серии. Ты была такой же, но не помнишь этого, так что будь с ней аккуратной, учи ее. Какой ты ее вырастишь, такой она и станет. Она пока маленькая, еще ничего не умеет, но если очень рассердится, может обойти блокировку и что-нибудь дестабилизировать. Так что никому не позволяй без присмотра общаться с ней, тем более Веронике.

* * *

— А разве Вас не убили? — ехидно спросил у барона Тсурбы профессор Глюк, встретив его в ректорской, когда тот зашел, чтобы уточнить регламент и расписание цикла лекций по теме «Лечение проникающих ранений брюшной полости», которые ему предстояло читать в этом семестре студентам-медикам.

— Меня? — с мрачной вялой насмешкой бросил эксцентричный аристократ-ученый — это всё завистники, типа вас, мастер Глюк, и злые языки.

Он раскрыл папку, которую ему выдал секретарь и, стремительно и ловко пролистав ее своими длинными тонкими и жилистыми, как у пианиста или хирурга, пальцами, повел бровью, сказал как будто сам себе.

— Леди Мария Прицци желает принять участие в семинаре. В качестве кого интересно?

— Патологоанатома разумеется! — еще более ядовито засмеялся над собственной шуткой профессор Глюк и вошел к ректору в кабинет.