Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв.

В январе 1147 г. Альфонс VII, король Кастилии и Леона, захватил мусульманскую крепость Калаат-Рава на левом берегу Гвадианы, в ста километрах к югу от Толедо. Миссию защиты этого аванпоста христианской Реконкисты он поручил тамплиерам. Впрочем, королевские отряды здесь остались. Но в 1157 г., ввязавшись в конфликт с королем Наварры, а значит, на севере, Альфонс VII оголил свой южный фронт и оставил тамплиеров одних отражать альмохадский натиск, который становился все более ощутимым. Тамплиеры не могли здесь удержаться и попросили Санчо III, унаследовавшего Кастилию после смерти Альфонса VII в августе 1157 г., избавить их от этой задачи. Санчо III, на краткое время вернувшись в Толедо, стал искать в своем окружении каких-нибудь рыцарей, которые захотели бы сменить тамплиеров; свои услуги предложил ему один монах — Раймунд Серра, гасконец, аббат цистерцианского монастыря Фитеро в Наварре. Так поступить Раймунда якобы побудил один из его монахов, сам бывший рыцарь [109]. Вновь вернувшись в Наварру, в январе 1158 г, Санчо обнародовал дарственную грамоту

Богу и святой Марии, и святой конгрегации цистерцианцев, и Вам, сеньор Раймунд, аббат церкви Святой Марии в Фитеро, и всем вашим братьям… на город, каковой именуют Калатрава… (дабы) защищать его от язычников, врагов креста Христова [110].

Имущество, оружие, скот монахов из Фитеро были переправлены в Калатраву.

Дерзость аббата себя оправдала — за ним пошли многочисленные миряне и, может быть, также некоторые тамплиеры, не слишком довольные дезертирством своего ордена [111]. Поскольку мусульмане отложили нападение, которое они готовили на Калатраву, Раймунд получил время на организацию обороны этого участка. Итак, в Калатраве совместно жили монахи-цистерцианцы (монахи хора и братья-конверсы [112]) и рыцари. Последние сформировали мирское братство, связанное с монастырем (так же будет и при зарождении Ависского ордена и ордена Сантьяго): одевшись в цистерцианские облачения, они вели в обители жизнь воинов-монахов по образцу тамплиеров. Согласно цистерцианским обычаям, они соблюдали бенедиктинский устав, но приспособленный к жизни воинов.

За первыми шагами этого нового института в 1158–1164 гг. проследить довольно трудно. Джозеф Ф. О’Каллагэн, сопоставивший данные одной хроники, написанной в XIII в., с гипотезами раннего историка этого ордена Франсиско Радеса-и-Андрада, предлагает следующую схему [113].

Со смертью аббата Раймунда, случившейся, вероятно, в 1161 г., между монахами хора и рыцарями возник конфликт: первые избрали аббата в качестве преемника Раймунда, а вторые — одного из своих. Рыцари одержали верх, и монахи покинули Калатраву. Генеральный капитул цистерцианского ордена утвердил эту перемену и допустил в сообщество ордена и к его доходам «досточтимого брата Гарсию, магистра, и его братьев не в качестве близких (familiers) [114], а как истинных братьев ( non ut familiares sed ut vero fratres)». Он поручил цистерцианским домам Испании уточнить для них основные положения устава. Папа Александр III одобрил эти действия буллой от 26 сентября 1164 г., также адресованной «его дорогим сынам Гарсии, магистру, и братьям Калатравы… живущим по обычаю братьев Сито» [115]. Папа поместил новый орден под покровительство Святого престола; он одобрил миссию ордена по защите границы от сарацин и его устав. Если дата 26 сентября бесспорна, точно датировать решение капитула Сито не удается. Известно, что орден собрал в Сито свои генеральные капитулы 14 сентября. Поскольку папа тогда находился в Сансе, у него было достаточно времени, чтобы получить сведения о решениях капитула и после, 26 сентября, обнародовать свою буллу. Однако Дж. Ф. О’Каллагэн считает, что процедура была не столь поспешной, и предпочитает относить проведение цистерцианского капитула к 1163 г.

Парадокс, что основание филиала цистерцианского монастыря вылилось в создание чисто военного ордена, не преследующего ни милосердных, ни странноприимных целей. Как, в общем, и орден Храма. О’Каллагэн считает, что Калатрава стала для цистерцианцев испанской версией нового рыцарства, образцом которого был Храм [116].