Рыцари комариного писка

- Как вы верно указали, сеньор президент, дела мятежной ЛМПБ очень плохи. Комбриг Монкадо заперт в Блуфилдс, как в мышеловку. Дорога восток-запад сейчас перерезана мотострелковым соединением, верным правительству Лаголарго. Путь в море из залива Блуфилдс перекроет южная пограничная флотилия из Грэйтауна на Рио Сан-Хуан.   

- Выглядит безнадежно, - заметил Акантиладо, - но будь так, вы бы не будили меня.

- Да, сеньор президент. Дело в том, что команданте Йерро намекнул мне. Обсуждение открытым текстом было нежелательно – у южан есть радиоперехват. Но мы - местные, способны понимать то, чего не поймут радисты гонконгской охранки.

- Но, - заметил Акантиладо, - если я не путаю, то Йерро не местный, а скандинав.

- Да, он швед. Но он уже несколько лет живет среди муи-муи. Сельва его дом.

- Ладно, Амаро, это не главное. Так какой выход есть у комбрига Монкадо?

- Вот, сеньор президент.

С этими словами, полковник «Seguri» извлек из кармана тактическую карту региона, и развернул на столе.

- Надо же… - пробормотал президент, глядя на абсолютно неожиданную, но не очень сложную схему действий, - …Вот это наглость, черт побери! А оно сработает?

- Вероятность достаточно велика, – уклончиво ответил Амаро Фурадо.

- Вероятность… Гм… А как держать связь с ЛМПБ, если у южан есть радиоперехват?

- Скоро, - ответил Фурадо, - в бригаду приедет марон из отряда Йерро. У нас тоже есть  марон. А спецслужба южан не знакома с языком к'ви. Даже если южане сообразят, что переговоры на языке к'ви относятся к делу, они не успеют завербовать переводчика.   

- А! Ясно. Как в фильме «Говорящие с ветром». Но зачем вам понадобился я в 9 утра?

- Сеньор президент, только вы можете отдать военному министру приказ о содействии комбригу Монкадо, когда он выйдет через болота Тортукеро к мосту через Матагальпа в районе Мадре-ла-Круз.

- Вот как… Не втянуться бы нам в большую войну из-за этих фокусов. А, полковник?

- Сеньор президент, а что нам предъявят южане и их гонконгские хозяева? Мы разве обязаны сдавать им солдат и членов их семей, наших граждан, выбравших свободу? 

- Наших граждан? – переспросил Акантиладо.

- Да, сеньор президент. Ведь Никарагуа не признает суверенитет Лаголарго.

- Гм… А у многих ли в этой ЛМПБ есть семьи?

- Да, у большинства офицеров. Их семьи в Блуфилдс, и готовы лететь на север. Будет красиво, если вы встретите женщин и детей в нашем карибском аэропорту Кабезас.   

Хуанито Акантиладо несколько раз пыхнул своей сигарой, и произнес:

- Гм… Значит, я в Пуэрто-Кабезас торжественно встречу семьи мятежных офицеров, и правительство южан подумает, что мятежная бригада уйдет морем из Блуфилдс тоже в  Кабезас. И пока южане будут ловить тень в море, мятежники трахнут их в жопу.

- Так точно, сеньор президент. 

- Тогда вы правы, полковник. Ладно. Мой приказ военному министру у вас готов?

- А как же, - подтвердил Фурадо, и положил на стол пластиковую папку с гербом.

…

*24. Когда мы подожжем нефть, вам будет…

…Не до игры в героев, - произнес комбриг Монкадо, и скомандовал по рации, - Лиссо, начинай вечеринку.

- Ух! - с интересом отозвался молодой парень-марон по имени Улам, – Наш команданте Йерро почему-то тоже называет такие штуки словом «вечеринка». N’teresi!

- Это, - пояснил Монкадо, - вроде черного юмора из жаргона морской пехоты янки.

- Ух! – Улам весело оскалил крепкие белые зубы, резким контрастом смотревшиеся на экстремально-черном лице, даже более черном, чем у среднего негроида, - Сегодня тут будет по-настоящему черный юмор. N’teresi!

В лексиконе этого общительного парня слово «n’teresi» (происходящее от английского «interesting») занимало первую позицию, обгоняя даже слово «vv’kit» (происходящее от английского «fuck it»). Для Улама все незнакомое во вселенной было «n’teresi». А такое событие, которое вообще никогда никто не видел – вдвойне «n’teresi». Вот здесь можно перейти к «вечеринке» - тем более, она как раз началась.