Рыцари Круглого стола. Мифы и легенды народов Европы

Не вытерпел Вейнемейнен и сам запел свою грозную вещую песнь: море заколебалось, земля задрожала, медные горы застонали, твердые камни испугались, скалы затрещали и рассыпались… От песни его сани дерзкого юноши обратились в жалкий кустарник, а борзый конь – в прибрежный камень, богатая шапка – в темную тучу, мягкий пояс в ней – в мелкие звездочки, а сам Юкахайнен по горло увяз в мшистой и вязкой трясине.

Тут только постиг он могущество Вейнемейнена, тут только увидел он, что нет ему спасения, если его не помилует премудрый и не возьмет назад своих чудных заклинаний. Он стал предлагать ему выкупом за свою жизнь и богатое оружие, и коней, и суда, и золото; но гневный Вейнемейнен с презрением отвергал все его предложения и продолжал петь свою страшную песню, от которой Юкахайнен все только глубже и глубже уходил в трясину. Наконец Юкахайнен прибег к последнему средству:

– Если ты меня отсюда вытащишь, так я отдам за тебя сестру свою Айно: пусть ткет в твоем доме золотые покрывала и печет тебе медовые хлебы.

Такое предложение понравилось Вейнемейнену, гнев его приутих, и отпустил он Юкахайнена домой, не сделав ему никакого зла и обещаясь сам к нему приехать за сестрою. Но едва прослышала сестра Юкахайнена, что ее хотят против воли выдать замуж за старика, как тотчас сказала, что ни за какие сокровища не решится за него выйти. Напрасно представляла ей мать, как должен был весь их род возвыситься, породнившись с таким мудрецом, как Вейнемейнен, напрасно уговаривал ее отец; Айно тихонько ушла из дома, пришла на взморье и бросилась в волны.

Из всех зверей один только бестолковый заяц решился бежать к ее дому и объявить родителям о горькой участи их дочери. Во всем доме, во всем племени поднялся вой и плач… Скоро узнал Вейнемейнен об участи своей невесты, и так ему стало грустно, что слезы навернулись у него на глазах, и стал он призывать мать свою на помощь в горе.

– Полно тебе печалиться, – сказала она ему, – ты можешь пособить себе в горе. Ступай на север, в Пойолу; там увидишь ты девушек, стройных, высоких, ловких, прекрасных собой. Там-то выбери себе супругу, и поверь мне, что с ней не сравниться будет какой-нибудь бледной и жалкой дочери лапландца.

Мудрый Вейнемейнен одумался и решился поступить по совету своей матери. Он оседлал коня своего, легкого, как соломинка, подобного гороховому стебельку, в богатую сбрую, взнуздал его золотой уздечкой, вскочил на него и помчался вдаль от отчизны к негостеприимному северу, перескакивая одним махом через поля и равнины, через леса и горы, через обширную гладь моря, с берега на берег, так что борзый конь его и копыт в воде не обмачивал.

Между тем Юкахайнен страшно злобствовал на Вейнемейнена и дал себе клятву во что бы то ни стало отомстить ему. Мучимый завистью, он долго не мог придумать, каким бы средством извести мудрого певца финнов; наконец, прослышав о том, что Вейнемейнен собирается ехать в Пойолу, он решился подстеречь его на дороге и убить. Но как убить его? Обыкновенное оружие было ничтожно перед силою его чар и заклинаний.

И вот Юкахайнен задумал смастерить огненный лук и такие стрелы, каких ни прежде, ни после того не видывали на свете. Ничего не пожалел он для своего чудного оружия: он выковал из мягкого железа гибкую полосу и залил ее на середине толстым слоем светлой меди, которую искусно разукрасил разными выпуклыми изображениями, выложил золотом и серебром. Из адского льна и шерсти адских оленей ссучил он тетиву, натянул ее на огненное оружие, и вот готов был наконец лук, под которым свободно мог улечься медведь, по которому наверху мог бегать борзый конь, по краям веселый жеребенок, а по рогам (рогами у лука называются изгибы по краям его, при помощи которых натягивается тетива) вертлявый заяц. Потом вырезал он много стрел, оковал их крепким железом, опушил тонкими перьями ласточки и легкими воробьиными крылышками, наточил их наконечники и вымочил в черной ядовитой крови ехидны и других гадов. Напрасно мать Юкахайнена запрещала сыну своему поднимать руку на мудрого Вейнемейнена, напрасно говорила она ему:

– Не убивай его, не прикасайся к премудрому! Со смертью его исчезнут с земли и песни, и радости, которые уйдут вслед за ним в подземное царство.

– Пускай все веселье вместе с пением исчезнет с лица земли; мне нет до них заботы, у меня одна забота – убить его!

И залег он на дороге, по которой следовало проезжать Вейнемейнену, и день, и ночь не смыкал своих глаз, боясь, чтобы смертный враг его, направляясь в дальние и туманные страны севера, не проскользнул мимо него незаметно. Однажды ранним утром взглянул Юкахайнен на северо-запад: далеко, далеко завидел на море что-то темное, синеватое. «Что бы это такое могло быть? – подумал он. – Не облако ли?» Но он вглядывается пристальнее и видит, что это не облако, а мудрый Вейнемейнен мчится по морю на своем волшебном коне, легком, как соломинка.