Рыцари Нового Света

Уже к 1500 г. на Антильских островах прочно установился очень близкий к рабовладению экономический институт энкомьенды (от испанского глагола «encomendar» — «поручать», «доверять») или репартимьенто (от глагола «repartir» — «распределять»). Энкомьенда возникла еще в эпоху Реконкисты как своего рода феодальный договор: свободные жители какого-то приграничного района добровольно шли в услужение феодалу и платили ему подати работой и продуктами, а тот взамен защищал их от набегов мавров. В Новом Свете о добровольности речи не шло: конкистадор, в зависимости от степени его заслуг в завоевательной компании, получал какую-то территорию и сколько-то индейцев в услужение, чьего согласия никто не спрашивал (отсюда второе название американской энкомьенды: «репартимьенто» — распределение).

Официально энкомьенда считалась своего рода протекторатом над индейцами, которых заботливый патрон должен был отвращать от дурных обычаев и приобщать к ценностям христианской цивилизации. И он же обязан был защищать «подведомственных» ему индейцев от набегов их соотечественников, еще не приобщенных к цивилизованной жизни. Важно подчеркнуть: в строгом юридическом смысле энкомендеро не являлся владельцем бывших индейских земель, и тем более не имел никаких прав распоряжаться индейцами. Эти юридические тонкости, однако, никого не волновали: конкистадоры чувствовали себя полноправными хозяевами земель, а индейцев считали рабами. Тяжелый труд, жестокое обращение, эпидемии европейских болезней в считанные годы опустошили энкомьенды Эспаньолы и близлежащих островов и привели к нехватке рабочей силы; и тогда испанцы стали устраивать экспедиции за рабами на другие Антильские острова. В одной из таких экспедиций они добрались до Юкатана и принесли известия о цивилизации майя.

Победители и побежденные: индейцы вынуждены работать на новых господ. Рисунок из индейского кодекса

Надо признать, что испанские монархи не сильно заблуждались насчет реального положения дел в колониях и в 1502 г. попытались запретить энкомьенду. Однако добрые намерения — одно, а реальность — совсем другое, и в декабре 1503 г. указ был отменен. В 1509 г. корона предприняла новую атаку на энкомьенду, приняв указ о сокращении срока службы индейцев на хозяина с пожизненного до двух лет. И эта инициатива также с треском провалилась.

В то время о золотых городах Нового Света никто еще не слышал, и энкомьенда была единственным, что могло привлечь колонистов. Да и впоследствии она оставалась самым реальным, самым основательным приобретением конкистадора, ведь даже в удачных экспедициях при дележе добычи простые пехотинцы получали крохи. Но дело не только в этом. Можно сколько угодно и вполне справедливо клеймить варварский и эксплуататорский институт энкомьенды, но, по здравом размышлении, все равно придется признать, что в условиях Америки, особенно материковой, он был самым эффективным средством колонизации.

Действительно, с одной стороны, энкомьенда стала мирной формой завоевания дикого враждебного пространства и за пределами городских поселений становилась оплотом оседлости; с другой стороны, что не менее важно, она привязывала конкистадора к завоеванной земле, превращала его из бродяги, искателя приключений в оседлого жителя и обращала его взор с мифических богатств на те, что лежали у него под ногами. Это прекрасно понимали колониальные власти, издавшие в 1514 г. указ о том, что каждый, получивший энкомьенду, обязан в течение двух лет выстроить каменный дом, а если не сделает этого, то будет лишен индейцев. Идея понятна: каменный дом — это не наспех сложенная хибара, хозяин которой сегодня здесь, а завтра там. Каменный дом прочно врастет в землю и врастит в землю хозяина: так шаг за шагом будет одомашниваться дикое пространство.

Никто из тех, кто в тот день 1511 года пришел на мессу в кафедральный собор города Санто-Доминго, не мог и предположить, что это будничное богослужение громким эхом отзовется в Испании и породит первый свод законов Индий. На кафедру взошел доминиканец Антонио де Монтесинос — и неслыханные доселе слова полились из уст его. «Аз есмь глас Христа, вопиющий в пустыне сего острова, — гневно возгласил проповедник. — И глас сей вещает вам, что живете вы в смертном грехе и умрете в оном, доколе не перестанете жестоко тиранить сих невинных туземцев… Или они не люди? Или у них нет разумения?» Он яростно клеймил энкомендеро, бессовестно пользующихся плодами чужого труда, жестокое обращение с туземцами, работорговлю и охотничьи рейды за рабами, захватнические войны, неприкрытый грабеж туземцев, разнузданное сожительство с индейскими женщинами…