Рыцари подземных магистралей

«Лаптева Оксана Владиславовна, – вывел он таким аккуратным почерком, что чуть было не зарыдал от восторга. Это смог бы прочитать не только другой врач. Не только опытный шифровальщик вермахта. Это смог бы прочесть даже среднестатистический прапорщик Российской армии. Юрий Павлович пошел „отоваривать“ следующие графы. – Национальность – русская. Возраст – 22 года. Пол – женский. Семейное положение – не замужем. Образование – неполное высшее. Место работы и должность – студентка факультета журналистики...»

Юрий Павлович зевнул снова, поскреб могучей пятерней затылок. «Конечно, если человек – журналист, – лениво подумал он, – ему обязательно надо побывать у нас. А как же иначе? Все там немного не в себе. Особенно эти... „прозаеки“...» Но обсуждать данную тему с кем-либо Тимофееву не хотелось, тем более что и не с кем было обсуждать. Разве что со стулом, измученным электрическим током.

Какая, по большому счету, разница? Журналист, газетчик, писатель... Человек поступил в пункт «фильтрации», значит, так надо. А большая у него пишущая ручка-ножка или не очень – это никак не повлияет на окончательный диагноз. Если псих – значит, псих. И никакие литературные достижения не помогут.

С хрустом, смачно зевнув, Юрий Павлович стал читать сопроводительные бумаги, представленные врачом «Скорой помощи».

– О! – радостно сказал он. – Вот и определилось, дорогой друг, куда мы вас направим...

Тимофеев снял трубку внутреннего телефона, но набрать короткий номер не успел – двери чуть не слетели с петель. Игорь Борисович Ракитин ворвался в приемное отделение.

– Игорь Борисович! – расплылся в широкой улыбке Тимофеев. – Здравствуй, дорогой! Опять ты на дежурстве?

– Да-да-да! – нетерпеливо откликнулся психиатр. – Привезли девушку?

– Да погоди ты! – обиделся Тимофеев. – Хоть пару минут можешь уделить старому приятелю?

Игорь Борисович глянул на приемный бокс, где его ждала Оксана Лаптева. Дернулся было туда, но вдруг остановился.

– Пару – могу, – вздохнув, уступил Ракитин. – Все равно Диана еще не подошла. Чего сутки за сутками тут сидишь? Ты когда-нибудь с дежурства сменяешься?

– Обижаешь! – Тимофеев с возмущением посмотрел на календарь. – Через неделю обещают домой выпустить!

– Псих! – восхищенно пробормотал Ракитин. – Я б так не смог.

– Ничего, у тебя все впереди, – зевнул Тимофеев. – Зато я вот – пока между делом – научился по стульям электрический ток пропускать.

– Ну и как? – вяло, без интереса поинтересовался Ракитин.

– Светятся и вибрируют! – гордо признал Тимофеев. Но, увидев, что Игорь Борисович глух и слеп к научному открытию, перевел разговор на другую тему: – Как у тебя в отделении с крокодилами?

– Полный порядок!

– А с летающими тарелками?

– Еще лучше!

– А с чем у тебя плохо?

– С врачами плохо, – вздохнул Ракитин. – Врачей не хватает.

– Ну-у-у... – протянул Тимофеев. – Эка невидаль. Врачей и у нас не хватает. Замечал? Психов – много, врачей – дефицит. Нет равновесия. Роковая ошибка природы.

Еще раз хлопнула входная дверь со стороны внутренних помещений. В коридорчике показалась медсестра, толкавшая перед собой каталку.

– Простите, Игорь Борисович! – взволнованно крикнула она. – Задержалась. Проблема у нас была. Скунсы напали. Целая рота спецназа.

– Ну и как? – оживился Тимофеев. – Расскажи, Диана! Я весь трепещу от нетерпения.

– Атака отбита! – доложила медсестра. – Все фронтовики, участвовавшие в сражении, отдыхают после боя.

– Весело у вас, – позавидовал Тимофеев. – А у меня вот только стулья. Даже не знаю, что еще такого придумать. Неделя впереди...

– Ты попробуй гречневую кашу есть карандашами, – абсолютно серьезно посоветовал Ракитин.

– Вот спасибо! Вот спасибо, дорогой друг! – обрадовался врач приемного отделения, хлопнул ладонью по столу. – Настоящий человек и пароход! Игорь Борисыч, смотри, как красиво я тебе карту на новенькую заполнил. А?! Видаль?!

– Фантастиш! – честно сказал Ракитин. – И как это у тебя получилось?

– Левой рукой писал, – гордо ответил врач приемного отделения.

Ракитин ухватился за каталку, направляя ее в сторону «бокса», где на койке лежала Оксана Лаптева.

– А всю жизнь правой рукой писать учили? – спросил он на ходу.

– Ага! – вслед Ракитину крикнул Тимофеев.

– Молодцы! – похвалил Игорь Борисович и исчез в «приемнике».

Капитан Монтеров позвонил ему на мобильный телефон минут за сорок до этого. Конечно, офицер милиции, передавая историю Оксаны, сознательно пропустил некоторые неприятные моменты касательно поведения сержанта Мутакова. В остальном – кратко и быстро рассказал о похождениях журналистки. Пациентка «вписывалась» в зону интересов Ракитина, а капитан Монтеров был рад поместить несчастную девушку к знакомому врачу. Чтоб находилась под присмотром. И так голова шла кругом. История с Мутаковым была крайне неприятной, и Андрей Монтеров очень стремился к тому, чтоб она не стала достоянием общественности. Хотя бы в первые часы или дни. Надо разобраться с ситуацией внутри, меж собой...

Девушка лежала на койке с открытыми глазами.