Рыцари Полнолуния

Я выскочил следом. Ночь, лес, никого. Я постоял какое-то время, прислушиваясь. Но разве мое существование имело какое-то значение для этих несчастных влюбленных? Больше я никогда не видел ни Бернардо, ни Лиззи и ничего не знал об их судьбе. Однако мой покой после этой знаковой встречи был нарушен навсегда. Поверье не выходило из головы. Я начал поиски, я подслушивал разговоры в вампирских кланах, я часами засиживался в архивах, пытаясь найти хоть какие-то следы в старинных документах, наконец, я решил встретиться с Атанасом. Его реакция на мой вопрос сказала мне о многом. Он пришел в ярость, начал орать, что все это выдумки и происки врагов. Я сделал вид, что верю, и удалился, мягко отказавшись от приглашения провести с ним и его родней какое-то время. Не буду здесь описывать, на какие я шел ухищрения, чтобы выяснить правду. Мне повезло. Когда Атанас и его родственник Порфирий отсутствовали по неотложным семейным делам, я проник в замок Порфирия и нашел оригинальный текст. Это была легенда, которая, как я понял, и родила поверье вампиров.

Отрывок:

«Девушка, увидев отросшие клыки и остекленевший взгляд, безумно испугалась и отпрянула от вампира, подняв руки к лицу в умоляющем жесте. И тут внутренний наблюдатель, которого так культивировал в себе вампир последнее время, сыграл с ним злую шутку.

«А что, если ты настолько велик, что сможешь сейчас противостоять самому себе?» – шепнул ему внутренний голос.

Но это был голос его злейшего врага Света. Вампир замер. Ему показалось, что он может сделать невозможное. Но кровь тянула, ее сила была настолько велика, что темная суть вновь взыграла. И он бросился к девушке, раскрыв рот.

«Так ты слаб! – вновь услышал он голос внутри себя. – Сдержись, хотя бы один раз. Соверши то, на что никто не способен. Отпусти эту жертву».

Девушка уже была измучена страхом. Она дрожала, шептала сквозь всхлипывания, что любит его, что примет все, что может случиться, что она его навеки. Она умоляла сделать хоть что-то, чтобы прекратить ее мучения.

Вампир вновь отпрянул от нее. Он понимал, что стал ареной борьбы Тьмы и Света, его сущность раздиралась на две части. И, наконец, он выбрал. Встав, вампир наклонился над лежащей плачущей девушкой, и сказал:

– Живи!

И тут же почувствовал, как дикая дрожь сотрясает все его тело и нестерпимый жар наливает его вены…

Началось превращение… И сила любви превратила его в человека».

И с тех пор в моей голове засела только одна мысль: я должен снова стать человеком.

Эльза

Много я погубил девушек, когда твердо решил пройти обратное превращение. Буквально через полгода после того, как стал вампиром, я сильно изменился. И из рыжего конопатого угловатого юноши превратился в красавца с бледной нежной кожей, красивыми длинными волосами, отдающими в рыжий, но с изысканным оттенком червонного золота. Мои манеры приобрели вкрадчивость, голос стал манящим, фигура гибкой, движения – грациозными. Мало кто мог устоять перед таким мужчиной. А уж если мне нужно было добиться от девушки любви, то я пускал в ход все свои чары. Притягательная загадочность играла мне на руку. В конце девятнадцатого века я уже не употреблял человеческую кровь, полностью обеспечивал потребности организма кровью животных. И это воздержание лишило меня дикого темперамента и взрывоопасной эмоциональности, я научился контролировать любые порывы, холодно изучал «жертву», найдя ее слабые места, легко манипулировал и быстро влюблял в себя намеченную девушку. Но каждый раз я не мог сдержать себя, это было выше моих сил. Девушка или умирала, или превращалась в вампира. Но ни одна не захотела составить мне пару, так я жил в одиночестве и гнался за казавшейся мне уже недостижимой целью. Любил ли я хоть раз? Могу сказать с уверенностью, что нет. К тому же считал, что лишившись души, я уже не смогу вновь испытать даже бледное подобие того чувства, что было у меня к Агнешке. Ее я смог забыть лет так через двести. И бродил по миру со свободным сердцем, холодный, расчетливый, циничный, но одержимый только одним: найти ту девушку, которую я смогу не укусить в последний момент.

Эльза… Не могу без мучительной боли вспоминать ее милое личико! Я встретил ее случайно. Наступил новый 1927 год. Меня потянуло на родину в Гослар. Я редко бывал там, все родные, которых я знал при жизни, уже давно умерли, а их потомки меня отчего-то мало интересовали. Но вот, как только часы пробили полночь, странная тоска сжала сердце. Я буквально не находил себе места, хотя был на балу в одном помпезном замке Вены. И я решил наведаться в родной городок. Словно кто толкал меня туда.