Рыцари порога.Тетралогия

— Я актер! — задрав подбородок, выпалил Грандаир неожиданно гордо. — Я… — пискнул он, испуганный своим порывом, и тут же втянул голову в плечи, — странствующий актер я, ваша светлость… На ярмарках потешные представления устраиваю… Еще по деревням хожу, крестьян веселю… Но вы не думайте, ваша светлость, я и перед благородной публикой выступал, да, приходилось… К слову сказать, я лучший актер на землях Шести Королевств, да, ваша светлость! Когда я представлял самоубиение крафийского короля Аслана Благородного, так увлекся, что и впрямь кинжал себе в грудь воткнул. Неглубоко, правда, но все равно меня потом лекари отхаживали. Ну, конечно, иной раз перед представлением примешь кое-чего внутрь, чтобы… ну, для вдохновения. И такое можно выделывать — ого-го! Хоть руки-ноги себе переломать и башку расшибить, ваша светлость, и все равно не больно…

— Где набирал команду?

— Ка… какую команду? — захлопал глазами Грандаир. — Я один выступаю…

Лития, ставшая за спиной Кая так, чтобы ей хорошо было видно лицо допрашиваемого, нахмурилась. Лжебезумец моментально углядел это. Он послал королеве умоляющий взгляд и даже развел руками.

— Людей, которые должны были оберегать тебя, — уточнил Кай.

— Ах, эту команду! — сообразил наконец Грандаир. — Эту — да… Я набрал… Потому что мне так велено было… По трактирам искал. Ну и типы, скажу я вам, ваша светлость! Настоящие головорезы. Несмотря на то что я им платил, я же сам их и боялся. Они ведь меня, ваша светлость, два раза били и обыскивали — хотели все золото отнять зараз. Только я не такой дурак, ваша светлость, чтобы золото с собой таскать. Я денежки, которые мне дали, ваша светлость, в укромном месте схоронил.

— Сколько заплатили тебе?

— Десять золотых, — вякнул Грандаир.

Королева покачала головой.

— Лжет, — сказала она.

— Двадцать, — тут же исправился крикун. — То есть нет, тридцать… Ну хорошо, полсотни…

— Не лги, — строго сказал Кай.

— Сто золотых гаэлонов! — выкрикнул Грандаир и вдруг прослезился. — Сто полновесных монет! Ваша светлость, да за эти денежки-то на что угодно можно пойти! Слаб человек, ваша светлость, слаб… Жрать-то хочется, а жрать нечего… Работать я не могу, потому как талант у меня имеется, а отказываться от своего дара — великий грех перед лицом Гарнака Лукавого! И тут появляется эта дама. И сто золотых мне сулит за одно только выступление! Кто бы этакие денежки не взял-то? — закончил актер таким тоном, будто ожидал, что все присутствующие немедленно с ним согласятся.

— Дама? — удивилась Лития, взглянув на Кая. — Это что-то новое.

— Продолжай, — кивнул болотник актеру.

Торопясь, то принимаясь плакать, то начиная просительно улыбаться, Грандаир поведал болотнику и королеве (хотя вряд ли он осознавал, что девушка в простой кожаной одежде, стоящая перед ним, — королева Гаэлона) историю о том, как ему, валявшемуся в сточной канаве беднейшего района Дарбиона, вдруг среди ночи явилась богато одетая дама, разбудила его тычками башмака по физиономии и сделала предложение, от которого невозможно отказаться.

— Нет, сначала-то я, конечно, подумал, что это мне все спьяну привиделось, — тараторил лжебезумец. — Я ведь накануне малость того… перебрал. Но когда она кинула мне кошель с золотом… Сон как ветром сдуло. Тут, ваша светлость, самый пьяный человек протрезвеет, когда столько золота увидит…

— В чем конкретно заключалась твоя задача? — прервал его Кай.

— Сейчас скажу, — заверил актер. — Она, ваша светлость, говорила мне, чтобы я на городской площади, где соберется побольше народа, представлял сумасшедшего пророка. Чего проще — играть психа? И внушить толпе, что Гаэлон-то скоро совсем погибнет… Как будто никто этого и так не понимает… Простите, ваша светлость… Ну и еще то, что все это из-за того, что… из-за того… э-э-э…

— Говори и не бойся.

— Из-за того, что его величество Эрл Победитель, да продлит Вайар Светоносный годы его жизни, от Высокого Народа отвернулся, оскорбил, значит, светозарных эльфов. Вот…

— Постарайся вспомнить все, что тебе говорили. Постарайся воспроизвести речь этой самой дамы как можно более точно.

— Это я могу…

Грязный голый мужичок вдруг преобразился. Он поднялся, церемонно оправил на себе плащ, изобразил на лице спокойное достоинство и голосом, неузнаваемо утончившимся, начал размеренную речь. Этот Грандаир и вправду обладал недюжинным актерским талантом.

Выслушав актера, Кай обратился к Шуаму:

— Твое имя мне известно. Как ты попал в банду к Бараку Бочке — тоже. Скажи, почему Барак и его люди называли себя болотниками?

Испуг, заставивший актера тараторить без умолку, на парнишку воздействовал с противоположным эффектом. Шуам боялся поднять глаза и говорил едва слышно, почти шептал.

— Так им велено было… — прошелестел он. — И за то заплачено.

— Сколько?

— Бочке… сто золотых… Остальным… по тридцати…

— Кто и когда приходил в банду?