Рыцари смятого бронелиста (СИ)

Пашка в очередной раз обвёл взглядом округу. Никого. Конечно, можно было бы залезть в танк, развалиться в кресле, даже кофе себе налить, и знать себе поворачивать панорамный прицел туда-сюда. Но было в этом что-то ненастоящее. Не было чувства контакта. Как сегодня, когда он вылез из танка, сгрёб с башни чудом не пострадавший пулемёт и побежал вдоль дома. На выстрелы. Когда всадил очередь в спину увлечённо палящей по его бойцам девушке. Когда стоял и с сожалением смотрел на её труп. Когда прямо в лицо летели ошмётки головы агента. Вот именно тогда он почувствовал звериную жажду жизни, именно тогда он к своему удивлению понял, что чувства и эмоции - это абсолютно необходимая составляющая в жизни человека. Его жизни. И не нужно их отключать, не нужно гнать их от себя. Хочешь ненавидеть, любить, жалеть? Делай это. Живи сейчас. Потом может быть поздно. В бою нет места потом, только сейчас. Здесь нет брони, что убережёт от лишних тревог, от необходимости смотреть на врага в упор, чувствовать его запах и слышать дыхание. Нет брони, что даст второй шанс, защитит от ран. А если не защитит, то это произойдёт, скорее всего, мгновенно. Даже испугаться не успеешь.

- Тебя сменить? - Таня подкралась незаметно. Пашка оглянулся на замершую возле танка девушку.

- Иди сюда, - позвал он её.

Таня молча залезла на танк и села рядом, подвигалась, прижимаясь к нему поплотнее.

- Холодно, - сказала она.

- Намёк понял, - Пашка тут же обнял девушку, прижимая к себе.

Помолчали.

- Мне было страшно, - сказала вдруг Таня.

- Мне тоже. Нам никогда не приходилось вот так.

- Я думала, что ты не боишься ничего. Только за других.

- Сегодня впервые испугался. За себя, за тебя, за Кристину и Зипку. Знаешь, как было хреново из танка вылезать? Знал же, что эти уже рядом. А потом сообразил, что не по танку стреляют. И пошёл.

- А я ползла по полю и боялась голову поднять. А потом поняла, что ничего они мне не сделают. Просто потому, что они тут Чужие. А я здесь своя. Это мой дом. А они припёрлись. И я встала и из автомата их всех убила. А потом ещё и гранату кинула. Чтобы наверняка. Как тараканов тапком. Один раз ударил, а потом ещё, и ещё. И они сдохли все.

- Ты воин. Утром ты захотела им стать. И стала.

- Страшно так. А как же жить? Как радоваться, как любить, когда одна смерть вокруг?

Пашка молча повернул её голову и впился ей в губы.

- Вот так, - сказал он, спустя минуту: - Я дурак был. Сегодня только понял. Нужно жить сейчас. Вдруг завтра не будет. Для нас не будет.

- Давай, - улыбнулась Таня: - Давай жить сейчас. - Её улыбающиеся глаза игриво блестели в свете луны. Пашка вздохнул и прижал её к себе, боясь упустить это мгновенье.

- А если тебя убьют, я памятник закажу. Большой, размером с танк, - шепнула на ухо Таня.

- Ну, спасибо, - усмехнулся Пашка. Помирать как-то не хотелось. А то и правда, закажет. Она такая.

Он оторвался от такой тёплой и такой родной девушки и опустил на глаза ПНВ. Огляделся. Чисто. Снял прибор.

- Что там? - спросила Таня.

- Никого. Это-то и тревожит, - вздохнул он: - По плану они уже здесь должны быть.

- Кто?

- Чужие. Агенты, одержимые. Мы сделали всё, чтобы их выманить из города, а они не едут. Как будто догадались.

- О чём догадались?

Пашка замер, подозрительно глянул на Таню. Нет. Не может быть. В бункере она была чиста. Потом постоянно была с Зипкой. Тут всё время на глазах.

- Эй, ты меня подозреваешь что ли? - догадалась Таня.

- Да. Привык никому не доверять, - честно признался Пашка.

- Ну и дурак, - обиделась девушка. Вырвалась из объятий и ушла к костру.

- Зато живой и без памятника, - пробормотал Пашка. Снова огляделся. Выдохнул, стараясь выгнать липкий страх, растёкшийся в груди при мысли, что Таня одержимая.

- Где же вы, уроды? - спросил он у ночи. Ночь не ответила. Лишь каркнула где-то вдали ворона.

***

- Давай быстрее.

- Не могу развязать.

- Режь её нахуй.

Наконец, мотоцикл был спущен на землю.

Леха закинул на спину свой здоровенный рюкзак, оказавшийся рацией, и запрыгнул на мотоцикл.

В ночи оглушительно взревел двигатель, пугая дрыхнущих в дупле белок. Леха погазовал, опустил на глаза ПНВ и оглянулся.

- Всё, я погнал.

Выжал сцепление, врубил передачу и резво сорвался с места. И где научился? Видать, детство счастливое было.

- По коням, - скомандовал Семён. В первую очередь сам себе. Остальные уже загрузились в БМП. Он тоже не заставил себя долго ждать.

- Давай за ним. Не спеша, - сказал он Ворчуну.

- Ясен пень, - ответил их бессменный водитель. Боевая машина медленно покатила вслед за умчавшимся в ночь Лёхой. Долгие четыре часа ожидания закончились. Их основная роль сыграна. Теперь оставалось только оказать посильную помощь командиру.

Примерно в километре впереди с неба упал быстрый огненный росчерк. Эхо громкого взрыва донеслось до них.

- Давай ходу! - заторопил Ворчуна Бурят.

БМП ускорилась. Ворчун гнал по ночи, видя дорогу лишь в ПНВ. Неожиданно машина резко затормозила. Рядом показалась тёмная фигура.

- Шеф, вези в кабак. Орден обмывать будем, - произнёс голос Лёхи. Он запрыгнул на броню, уже без рюкзака, и уселся рядом.