Рыцари смятого бронелиста (СИ)

- На войну пока рано, а вот автоматик почистить, да зачёт по ОФП сдать – это мы тебе обеспечим, - улыбнулся в ответ Пашка. Впрочем, его улыбка мгновенно пропала, сменившись озабоченным и даже немного грустным взглядом в спину проковылявшего мимо него Славки.

***

Егор шёл по дорожке, немного отстав от всех, рядом шла, уцепившись за его руку, Алёна. Она всё порывалась что-то спросить, но каждый раз останавливала себя. Егор раздумывал об этической стороне вопроса. С одной стороны он понимал Пашку, запутавшего всё паутиной тайны, а порой и откровенной лжи. Понимал он и опасность Чужих. Последнее время обнаруживать их шпионские устройства стали всё чаще и чаще. Обнаруживать, по большей части, случайно. Шарики - камеры, как они впервые нашли в комнате агента в Ленинск-Кузнецком, миниатюрные жучки на линиях связи. Не Жуки-многоножки, что перемещались сами и вскрывали кабеля, а небольшие плоские коробочки, которые достаточно было прикрепить к любому незащищённому кабелю. Возможно, и ещё какие-нибудь появятся. Или уже есть, просто не находили. Противник взялся за них всерьёз. И в этом он понимал командира Отряда, что поставил себе цель найти средство от Чужих. Поставил, не дожидаясь приказа сверху, не оглядываясь на недовольных его своеволием командиров всех мастей, которым пришлось содействовать ему. Егору пришлось выдержать не одну баталию с возмущёнными наглостью майора-танкиста полковниками и генералами. Не одну начальствующую задницу пришлось умаслить или, наоборот, густо смазать вазелином. И всё это в момент, когда он сам ещё шатко сидит на своём троне, когда приходится постоянно лавировать и давить, договариваться и откровенно угрожать.

Вообще, открывшийся для него мир политики оказался весьма и весьма увлекательным и интересным. Правда, он сам начал замечать за собой, как легко стала его совесть, раньше чётко разделявшая всё на чёрное и белое, уступать первенство целесообразности и необходимости. Как легко оказалось отправлять на смерть безликие строчки на листе бумаги. А ведь за каждой стоял человек или боевое подразделение. И цифры потерь лишь сухо клацали на калькуляторе в голове, подбивая остаток. Остаток живой силы и техники, запасов на складах. Всё, и он сам, в том числе, пыталось превратиться в безликие ресурсы. Поначалу он пытался в ужасе бежать от всего этого. Совесть не пустила. Вернула, усадила на место. Подпитала новыми силами. А теперь мягко сдаёт позиции. Он всё же изменился. Вопреки заветам.

Лишь одно не давало ему окончательно превратиться в бездушного робота. Алёна, она стала для него тем светом фонаря на крюке возле двери, к которому из последних сил торопится по ночи усталый путник. Как-то неожиданно всё у них завертелось. Или, только для него неожиданно?

Егор вспомнил, как глубокой ночью девушка вломилась к нему в кабинет, вытащила из-за стола, взлохматила взмокшие от долго сидения волосы и впилась в его пересохшие губы своими. А затем усадила в машину, послала к лешему охрану и увезла. К себе домой. В процессе сего действа заявив, что отныне она берет на себя ответственность за его душевное здоровье. А он и не сопротивлялся. Сам ведь чувствовал, что уже на пределе. Да и отодвинутые на пятый план чувства к ней никуда не делись.

Каким-то встроенным в каждую женщину чувством поняв, что его мысли переключились на неё, Алёна тихо шепнула ему на ухо: - Муженёк любимый, а ты ничего не забыл?

Егор мысленно хлопнул себя по голове. Ускорил шаг, догнал шагающего впереди Пашку и неожиданно выдал ему: - Товарищ командир, разрешите обратиться?

Погруженный в свои мысли Пашка вздрогнул, но тут же сориентировался и кивнул.

- Котов в бункер принимают на ПМЖ? – спросил Егор.

- Котов? – удивился Пашка, затем вспомнил широченную наглую морду теперь уже генеральского кота и коротко улыбнулся: - Принимают. Надеюсь, он помнит, чьи тапки нельзя трогать?

- Он до сих пор, при упоминании твоего имени, бежит сжирать недоеденную еду, - сдал кота Егор.

- Это хорошо, - снова пытаясь уйти в свои мысли рассеянно ответил Пашка.

- Тоскуешь? – прямо спросил у него Егор.

- Неправильно всё это.

- А ты не думай, как правильно. Для этого у тебя аналитический отдел есть, - ухмыльнулся Егор.

- Придумай на досуге, как тумблер для совести сделать.

- Ладно. Придумаю я тебе тумблер. Есть у меня мысли, - загадочно усмехнулся Егор и отстал от Пашки.

***

- Вот, ты стой тут, - Таня аккуратно поставила коробку на массивный деревянный ящик, в котором, судя по маркировке, находился спектрофотометр, и разогнулась. Вытерла вспотевший лоб.

- Кто следующий? - спросила она у безмолвной груды медицинского оборудования, стоящей в беспорядке по всему кабинету. Ящики и коробки, пакеты и упаковки. Никто из них не ответил. Видимо, им и на нынешних местах было неплохо.

- Ладно, иди к мамочке, - Таня, кряхтя, спустила на пол оказавшуюся весьма тяжёлой коробку с чем-то позвякивающим.