Рыцари Старой Республики. Я, Реван (СИ)

     Мне хотелось заговорить с ними, я открывал рот, но не мог выдавить не звука. Они шли ко мне, не шли – плыли в сером тумане, впереди Реван, чуть отставая – Малак. Тяжёлый алый свет клинков приближался.     Я пытался отступить, но не слушались ноги. Пытался принять защитную стойку своей нелепой «дестрезы», но тело двигалось слишком медленно, словно рукоять светового меча и маска, которую я так и сжимал в другой руке, вдруг сделались неподъёмными. Серый туман врастал в меня, лишая воли и желаний.     Чувствуя, что задыхаюсь, я рванулся изо всех сил, в отчаянии попытался ударить туман мечом, чтобы хоть немного ослабить эту обманчивую белёсую пелену, вдохнуть хоть глоток воздуха…     – Мак, проснись! Проснись, Мак!…     – А я и не сплю, – пробормотал я, открывая глаза.     Впрочем, их можно было закрывать обратно: вокруг стояла кромешная тьма.     – Живой, – послышался сиплый голос Кандеруса. – Как всегда.     – Мы… мы в пещере?     – Нет, в жопе экзогорта. В пещере, болван, где ещё!     – Тише, мандалорец, дай ему прийти в себя. Ты наша последняя надежда, Мак.     – Где-то я это уже слышал, – сказал я, приподнимаясь на локтях.     Тут же в зрачки мне ударил болезненно яркий луч фонаря.     – Включаю свет, – жизнерадостно и запоздало сообщил Фортуна. – Как ты себя чувствуешь, Мак?     – Погаси, весь кислород сожжёшь!…     «Что я несу?…»     – Что ты несёшь! Друзья, кажется, он ударился сильнее, чем мы предполагали. Давайте…     – Всё нормально, – сказал я, окончательно приходя в себя.     Немного света от фонаря, немного общения с Силой, и пещера перестала быть тёмной.     Мы тесным кругом сидели у дальней стены, в куче костей, мусора и камней. По левую руку мрачно молчал постамент Звёздной Карты. Середину зала так и занимал дохлый дракон, который уже начинал понемногу пованивать: судя по тому, что для трупного разложения времени прошло маловато, это выделялись кишечные газы. Голова, шея и передние лапы дракона оказались скрыты под камнями.     Я кое-как поднялся на ноги и, убедившись в целости своей телесной оболочки, пробрался к завалу.     Завалило капитально. Свод пещеры обрушился лишь непосредственно у входа, зато целыми плитами. По плотности камень более походил на гранит или базальт, чем на вероятный в этих местах песчаник. Меня даже посетила мысль о бетоне, каком-нибудь суперпрочном античном бетоне: ведь помещение для Звёздной Карты строила древняя цивилизация ракат, а эти ребята могли позволить себе расточительность.     Сволочи.     Хотя если и надо кого винить, то в первую очередь себя.     Привык, понимаешь, на дурачка… знание канона, наглость, балабольство. А стоило противнику в первый раз отнестись к тебе всерьёз, подогнать достаточные силы… вон, наёмниками не побрезговали… и ты влип. Думал, всех и каждого перехитришь?     Ну, справедливости ради, в этот раз я выкрутился не за счёт хитрости. А как раз наоборот. И я даже знаю, почему: Ворн Даасрад, Надзиратель и один из лучших бойцов ГеноХарадана, славился тем, что в одиночку хаживал на крайт-драконов. Его отправили брать «Ревана» – мог ли он вообразить, что великому Ревану для охоты потребуется взрывчатка?… Вот и помчался на минное поле, и остальных за собой потащил: чтобы понадёжнее перекрыть выход из пещеры.     Мда. Вот и перекрыл.     Противник переиграл сам себя. А я вместо привычных трикстерских фокусов предпринял нечто тупое, очевидное… и победил.     Ну, по идее. То, что мы оказались замурованы – это уже следующий вопрос. Главное, что стрелять в нас и резать световыми мечами прямо сейчас никто больше не собирается.     Сила подсказывала мне, что снаружи осталось живое, но значительной, непосредственной угрозы больше нет. Пройдёт совсем немного времени, я восстановлюсь от последствий удара и контузии, смогу оценить происходящее более точно…     А пока я стоял перед грудой каменных плит, перегородивших выход, и чувствовал, как свежо становится во внешнем мире. По пещере гулял лёгкий сквозняк, камни сложились не совсем плотно, я даже слышал какие-то звуки: то ли стоны, то ли ветер пустыни. Было ясно, что обвал по крайней мере не лишил нас воздуха. Питаться мы будем тушей дракона, а пить – собственные горючие слёзы. Когда-нибудь, через много веков или тысячелетий, будущие археологи откопают завал и найдут останки четверых незадачливых…     Интересно, успею ли я сварганить голокрон? Не то фуфло, что потерял здесь отец Бастилы, а настоящий, в который ситхи помещали свою «душу». Один, изготовленный Дартом Реваном, сейчас должен быть на Лехоне. Потом его найдёт другой великий ситх, Дарт Бейн, и сделает слишком далеко идущие выводы. Было бы забавно изготовить голокрон Светлого Ревана – контр-голокрон: Сила непременно подсунет его какому-нибудь туповатому джедаю с добрым сердцем…     – Ты ведь джедай, – негромко сказал Карт, вставая рядом со мной. – Ты владеешь Силой.     – Угу, Сила освободит меня, – пробормотал я. – Карт, я не смогу поднять эти плиты, потому что…     – Позови Бастилу, – просто предложил он.     Я машинально схватился за передатчик… который, разумеется, оставил в свупе. И только потом сообразил, что Карт говорит о Силе.     – Вы с ней связаны, – так же спокойно и негромко пояснил он, – Бастила услышит тебя.     – Да… – ответил я, поддаваясь уверенности его слов. – Да, сейчас… я попробую.     Я закрыл глаза, сосредотачиваясь.     В то же мгновение стоны, которые были слышны через щели в завале, сменились криками ужаса и боли. Звучали выстрелы и характерное жужжание световых мечей, кажется, один или два разрыва гранат.     Я так и стоял перед грудой камней, вслушиваясь в порыкивание Джухани, деловитое «хе-хе» Биндо… и мелодичный голос Бастилы.     Как быстро! Ведь я толком и позвать её не успел, даже если не учитывать время, необходимое на дорогу к пещере. И тем не менее, снаружи шёл бой, решительный и быстрый     Кандерус широкими шагами подбежал к выходу, затем, видя общую радость, к нам присоединился и Фортуна. Мы стояли, упираясь руками в холодные камни, и жадно вслушивались в звуки боя.     Но он закончился очень скоро, я толком и порадоваться не успел. А потом плиты завала задрожали, и мы отпрянули назад. В лицо ударил свежий воздух вечерней пустыни.     – Мак! – закричали с той стороны. – Карт, Кандерус, ребята! Вы там?…     – Да там они, девонька, там. Хе-хе. И Мак твой там. Видишь самую глубокую и тёмную дыру, значит, он там. Где ему ещё быть-то.     – Мы тут! – заорал я, очухиваясь от радости встречи. – Привет, Бастила, Джоли!…     – А я?!     – И ты, киса!… – завопил я ещё громче, потому что рядом со мной ликовали Карт и Фортуна, и даже вечно суровый Ордо почти приплясывал от нетерпения. – Доставайте нас!     – Отойдите от входа!… – приказал голос Бастилы.     Грохотали каменные плиты, поднимаемые Силой. Работали настоящие, не мне чета, джедаи. Работали и негромко ругались: вонь разлагающейся туши начинала доставать и их закалённые Кодексом души.     Наша сторона планеты медленно погружалась в неровную, вялую татуинскую ночь. Ребята разбирали камни, начиная, ясное дело, с верхних глыб, и скоро в зияющем провале мы смогли видеть звёзды.     Через полчаса мы были на свободе. Все, не исключая Комада, принялись активно радоваться и обниматься, словно не виделись долгие годы… или уже считали друг друга погибшими.     Бастила стояла чуть в стороне, зачем-то сжимая в ладони рукоять светового меча. Впрочем, я давно заметил, что многие форсеры находят странное успокоение в прикосновении к своему оружию. Да и сам я, что греха таить, любил эти штуки: с мечом в руках действительно чувствуешь себя непобедимым…     Увы, лишь до строго определённого момента.     Освободившись от дружеских объятий, я подошёл к кусающей губы девушке.     – Бастила.     – Мак… – сразу же отозвалась она, словно ждала сигнала.     – Бастила…     – Зачем ты полез в эту пещеру, идиот?! – воскликнула она как-то вдруг. И немедленно, столь же внезапно кинулась мне на шею.