Рыцари Старой Республики: Я, Реван [СИ]

Эта мысль оказалась на диво освежающей. Собственная боль забылась, я так и стоял на коленях, поэтому из чистого упрямства наклонился вперёд, словно и в самом деле хотел этого столкновения.

Мы сражались за судьбу галактики. А внешне это почти ничем не отличалось от драки двух калек за сытное место на паперти. Отброшены костыли и тележки, сорваны накладные язвы, выпучены глаза, сжаты в кулаки корявые пальцы…

Малак был уже совсем близко. Его штормило на каждом шаге, обрывки горелой кожи опадали с тела, обнажая ослизлые комья мускулов.

– Падай, ну! – сказал я. – Падай…

– Бу Бу-бу! – воздевая обугленную руку и раскачиваясь на ходу, презрительно проскрежетал Тёмный лорд. – Бу-у, бу-бу-бу-бу-бу!…

– Падай, падай, падай! – заорал я, не зная, как ответить на оскорбление, не унижая себя самого. – ПАДАЙ!…

Чёрный ситх сжал кулак для удара, поднял ногу…

Раздался душераздирающий писк.

Из-под ног Тёмного лорда выпорскнула придавленная гизка… встрепенулась, отряхнулась… обиженно вереща, поскакала куда-то в мешанину грязных обломков…

А я смотрел, как летит на землю поскользнувшийся Малак.

Падал он, как небоскрёб, неторопливо, степенно, веско. Даже руки, чтобы смягчить удар, не выставил: то ли уже не мог, то ли не вполне осознавал происходящее. Случается такое с вестибулярным аппаратом, когда смотришь на мир только Силой.

Вздымая клубы горелой пыли, Малак ничком грянулся о землю.

Я оцепенело смотрел на его затылок: такой близкий, такой беззащитный…

Затылок шевельнулся.

Я машинально схватил последнее, что оставалось в моём распоряжении: кисет с кристаллами для светового меча. Сорвал с пояса, вскинул на верёвке, занёс для удара…

– Буууу?… – донеслось снизу.

Моя рука застыла.

– Бу-бу, – неразборчиво простонал Малак, ворочая лицом в грязи, – бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу. Бу бу бу бу, Бу-бу… бу бу бу бу бу-бу. Бу бу бу, бу бу-бу бу бу-бу бу бу, бу бу бу-бу. Бу бу бу-бу-бу бу бу-бу.

– Малак, Малак, Малак, – ответил я, качая головой. Во рту пересохло, голос скрипел. – Финальная речь Главного Злодея? Долго репетировал?

Он приподнялся на руках:

– Бу бу-бу бу бу Бу-бу бу бу Бу бу бу-бу бу бу бу-бу-бу. Бу бу бу-бу-бу бу бу бу, Бу-бу. Бу бу бу бу бу, бу-бу… бу бу-бу бу. Бу бу бу бу, бу бу бу-бу бу бу, бу бу бу-бу. К-х, к-х.

Упираясь горелыми ладонями в землю, он «посмотрел» мне прямо в лицо:

– Бу-бу, Бу-бу? Бу-бу бу бу бу-бу бу-бу?

– Нет, – ответил я, поднимая кисет выше. – Я Светлый, а не идиот.

Обугленная кожа головы лопнула под первым же ударом. Повреждённый череп сдался, затрещали кости, брызнула сукровица.

Я ударил снова.

И снова.

И снова.

Кисет, как набитая копейками нищенская мошна, превратился в кистень.

Во мне не было сейчас ни злобы, ни ярости: я лишь пытался погасить чужую злобу и чужую ярость. Галактика слишком долго жила под их гнётом.

Малак, возвращаясь в прах, упал лицом в грязь.

С каждым ударом, с каждым проломленным фрагментом черепа я чувствовал, как уходит боль, как отступает Тёмная Сторона. И продолжал бить, потому что не хотел позволить ей вернуться.

Не могу сказать точно, сколько продолжалось избиение, но жизнь Малака прервалась задолго до того, как кисет выпал из моих рук.

Я захрипел и опрокинулся на спину.

80.

Прошло сто миллионов лет.

Я, как князь Андрей, лежал на спине и смотрел в высокое небо Лехона. Сперва оно было затянуто дымом пожарищ почти полностью, но постепенно смрад рассеивался. В светло-синей глубине мельтешили смутные искорки.

Ещё через сто миллионов лет я услышал голоса.

– Он здесь! Подтверждаю, Мак обнаружен!

– Сюда, ребята! Ты был прав, Заалбар.

– Waag ahyeg ha, wua ga ma uma ahuma ooma!

– Тогда лучше займись девчонкой.

– Эй! Я-то как раз в порядке! И вообще, знаешь ли…

– Тогда займись Заалбаром и не лезь вперёд старших. Стой!

– Ну что ещё?

– Ты помоложе, гизка… Что он говорит?

Пауза.

– «По кусочкам».

– Что?

– Он повторяет: «по кусочкам». И, знаешь ли, смеётся.

– Вижу, что смеётся. Он у нас вообще большой весельчак.

– Привет, ребята, – изобразил я непослушными губами.

– Бастила! – вместо ответа заорал Кандерус. – Сюда! Он жив, – и гораздо тише: – Вроде как…

– Всё нормально, ребята, – пробормотал я. – Я в порядке. Сейчас полежу ещё немного, и мы полетим дальше. Дальше, дальше…

– Не двигайся. У тебя ноги сломаны. Биндо, скорей!

– Хе-хе! Я и не знал, что они могут гнуться под таким углом. Живописно, хе-хе. А это ещё кто?

– Откуда мне знать… там вместо головы – кашица.

Пауза.

– Эх, молодёжь! Когда роешься в помойке, не удивляйся, если наткнёшься… Да это же Малак! Ну что, юноша, поздравляю, поздравляю. Задачка решена, хе-хе. Не ожидал.

– Не трогай ему ноги, Биндо, ты что, ослеп?! Колто неси!

– Не кричи на старика. Принесут твоё колто, не волнуйся. Дай прикоснуться к живой легенде.

Лёгкий импульс бодрости в теле. Лёгкое прояснение в мозгах.

– Ну как, полегчало?

– Спасибо, Джоли.

– Не за что, юноша, не за что. На полчасика хватит, а там уж… а вот и девонька твоя.

Знакомое милое лицо склонилось надо мной. Каштановые волосы рассыпались, закрывая небо. Такой роскошный был вид… зачем меня все тормошат?…

– Мак! Мак! Ты слышишь меня? Мак!

– Конечно, слышу, – сказал я.