Рыцари свастики

19 сентября 1965 года около 665 тысяч избирателей проголосовали за НДП. Это составило два процента всех поданных голосов.

— Не волнуйтесь, господа, это только начало, — твердым голосом заявил Тилен своим приближенным, когда стали известны итоги выборов.

А Вернер Прункман, изрядно накачавшийся на квартире у Отто Гесса, все время выкрикивал:

— В 1928 году Гитлер тоже набрал только два процента на выборах в рейхстаг. А через пять лет он был уже рейхсканцлером!

Ссора двух друзей и третий

Чувство горечи не покидало Роланда. На душе у него было прескверно. Он вновь и вновь упрекал себя за несдержанность и горячность, которые привели его к ссоре с Гердом. А все началось, казалось, с пустяка…

Уже давно Герд заметил, что Роланда обхаживает Леопольд фон Гравенау. Если бы дело ограничивалось лишь попойками да дебошами, он вряд ли бы придавал этому особое значение. В конце концов он не был ханжой. Но его настораживало совсем другое. После создания в Гейдельберге первичной организации Национал-демократической партии Леопольд, который не скрывал своего членства в ней, вел усиленную пропаганду среди студентов за вступление в ее ряды. Правда, пока он не мог похвастать большими успехами: в новую партию вступило всего несколько человек. Но зато ему удалось собрать вокруг себя большое число сочувствующих, тех, кто пока не связывал себя формальным членством в новой организации, но участвовал в ее мероприятиях. Среди последних оказался и Роланд. Леопольд уделял ему особое внимание, поскольку видел, что он пользуется большим авторитетом и влиянием среди многих студентов. Но Гравенау-младший не давил на него. Ему хотелось, чтобы Роланд сам созрел для решения вступить в НДП и привел за собой значительную группу сочувствующих. И Леопольд не жалел усилий. Он часто встречался с Роландом, знакомил его с интересными людьми, устраивал вечера-диспуты, где произносились горячие речи против старческого склероза лидеров ХДС — ХСС, против одряхлевшего государственного аппарата, бессильного предпринять что-либо новое и энергичное в области политики, образования, науки и культуры: Роланд загорался, включался в общую атмосферу, тоже обличал жильцов Шаумбурга, требовал простора для новых идей.

Возвращаясь с таких вечеров, он при встрече возбужденно доказывал Герду, что НДП не такая уж плохая партия и там есть стоящие парни. Все попытки Герда предостеречь его от демагогии замаскировавшихся нацистов успеха не имели. Роланд либо отшучивался, либо обиженный замыкался и уходил в себя. Но вчера все было совсем иначе.

Герд пришел к нему поздно вечером в очень возбужденном состоянии.

— Привет! — бросил он довольно небрежно, даже с каким-то остервенением.

— Здорово, старик! — миролюбиво ответил Роланд.

— Должен тебе сказать, что твои дружки оказались самыми обычными подонками. Между прочим, я тебе об этом и раньше говорил, — с места в карьер накинулся он на Роланда.

Тот сразу же ощетинился:

— Ты что, старик, сегодня хватил где-нибудь лишнего?

— Представь себе, нет. Хотя был отличный повод для этого!

— Может быть, поделишься новостью, и мы восполним твое упущение?

— Мне не до шуток. Несколько часов назад молодчики из НДП зверски избили дядю Иохима.

Роланд хмуро посмотрел на Герда. Он сидел бледный. Роланд знал, что Герд был привязан к своему дяде и относился к нему, как к отцу. И хотя он мог понять состояние друга, его задел тон Герда. Поэтому он спросил не то, что полагалось в таком случае:

— А почему ты решил, что его избили именно люди из НДП?

— Если тебя это интересует в первую очередь, изволь. — Герд с ударением произнес слово «это».

Дядя Герда работал водителем большого грузовика-рефрижератора, на котором он возил продукты на больших перегонах в несколько сот километров. Недавно он взял отпуск на несколько дней, чтобы навестить родственников, живших недалеко от Дахау. Направляясь туда на своем «фольксвагене», он сделал остановку в небольшом городке Рейхертсхаузене. Как рассказал Герд, его дядя зашел в местный ресторанчик выпить чашку кофе. Сам он стал свидетелем дискуссии, которую вели разгоряченные пивом и перебранкою местные жители. Когда один из них стал на чем свет стоит ругать предателей нации, которые всадили вермахту нож в спину и помогли врагу захватить Берлин, дядя Герда, сам проведший всю кампанию на Восточном фронте, не выдержал и оборвал оратора. После этого он коротко, по-мужски высказал собравшимся свое отношение к подобным речам, окрестив их дерьмовыми. Пораженные столь неожиданным вмешательством в их дела подвыпившие баварцы некоторое время грузно восседали за столами, тупо соображая смысл происшедшего. Но когда дядя встал, чтобы выйти на улицу, дорогу ему преградили сразу несколько человек. Били его скопом, молча, наотмашь, со смаком и знанием дела, вминая давно истосковавшиеся по привычной работе кулачищи в обмякшее тело лежавшего.

— Откуда ты все это знаешь? И с чего ты взял, что это были члены НДП? — настойчиво допытывался Роланд.