Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Сколько нибудь определенной численности эскадр у викингов не было. Саги называют самые разнообразные и неожиданные цифры - пять, девять кораблей, один­надцать, двадцать (или «больше двадцати»), шесть­десят, семьдесят один, «около двухсот». Часто фигурирует один корабль, иногда со свитой из более мел­ких судов. И на всех этих боевых ладьях царила неслыханная для того времени дисциплина. Каждый воин четко знал свое место в походе и в бою (на носу, у мачты, возле конунга и так далее) и добросовестно выполнял свою задачу.

Из указаний саг легко вычислить продолжитель­ность их дневных переходов - до шестидесяти километ­ров под веслами и вдвое больше под парусом. Отсю­да нетрудно подсчитать и скорость.

Ночью, когда корабли причаливали к берегу, или днем, когда они останавливались на отдых, у сходней, спущенных с кормы (трапом норманны не пользова­лись), выставлялась стража, охранявшая покой спящих или досуг бодрствующих. Судя по обмолвке одной из саг, в караул отряжался каждый третий член экипажа. И горе было тому, кто засыпал на посту! Викинги не знали снисхождения и жалости. Современные романы и фильмы, рисующие их беспечными и удачливыми бродягами, мало имеют общего с действительностью.

Испокон веку человек относился с пиететом к средст­вам передвижения, дарованным ему богами, ибо они облегчали жизнь. На заре цивилизации все эти сред­ства, а их было тогда совсем немного, обозначались одним и тем же словом - у разных народов, естествен­но, по-разному. Это глобальное собирательное поня­тие сохранилось во всех современных языках: слово «транспорт» подразумевает любые средства передвиже­ния от плота или самоката до космической ракеты. Так было и до начала воздушной эры, чему свидетель­ство хотя бы немецкое слово Fahrzeug, применявшееся и к повозке, и к судну, или арабское «багл», обозна­чавшее и мула, и баглу (багаллу). Своеобразным символом этого понятия могла бы послужить лодка, поставленная на колеса, как это изображено на одном из рельефов колонны Траяна. Или карра на берегах Ла-Манша и Бискайского залива: так называли не только лодку, но и повозку. Эта функция карры дожила до наших дней в итало-испано-португальском сагго (по­возка), в португальских carrinho, carriola и испанском carretela (маленькая повозка), в португальском сагго-9а (телега), итальянском carrozza (экипаж, коляска) и испанском carroza (парадный экипаж), в немецких Каггеп (телега) и Karosse (парадный экипаж), нако­нец - в нашей «карете». В основе всех этих слов заложены общекельтские carruca и carrus, заимствован­ные римлянами в императорскую эпоху: первое означа­ло у кельтов дорожный экипаж, а у римлян - роскош­ную карету для торжественных выездов знати, второе - телегу у тех и других. В те же годы мореходная карра превратилась в «краба» у римлян и в «клеща» (саггаа) у португальцев.

После распада Римской империи в странах Европы возникли новые термины, относящиеся к мореплава­нию. Кое-куда они пришли через латынь - междуна­родный язык Средневековья, но истоки их в греческом, потому что римляне сами переняли эти слова у греков, построивших им флот и преподавших вместе с этруска­ми азы морской науки.

Так, например, пришла в Средиземноморье кимба. Древние народы, как уже говорилось, изначально де­лили свои корабли на «длинные» военные и «круглые» торговые или грузовые. В одном из мифов повествует­ся о том, как Геракл переплывал океан в золотой чаше (или кубке) Гелиоса. Этот путь он проделал от толь­ко что воздвигнутых им Столпов (Гибралтара), отме­тивших западный предел обитаемого мира, к острову Эрифия, или Эритея, лежавшему где-то далеко в Атлан­тике.

Греческий Гелиос - аналог египетского солнеч­ного бога Амона, и этот сосуд - не что иное, как «солнечная ладья» фараонов (на это указывают и не­которые другие детали). Но одно из греческих обозначе­ний кубка или чаши - kymba, и оно перешло на наз­вание челнока. Кимбы хорошо были известны в эпоху Августа.

Однако были еще и его синонимы - skafe и skyfos. Первый из них, хорошо нам знакомый по словам бати­скаф, пироскаф, скафандр, упомянул вместе с кимбой Софокл в значении «челн, лодка». Второй означает у Эсхила «судно, корабль» и «корпус корабля» (это со­хранилось в итальянском). Римляне использовали его для обозначения класса посыльных, дозорных и разве­дывательных судов, а в императорскую эпоху легкие маленькие скафы (челны) применялись и как разъезд­ные шлюпки и нередко находились на палубах боль­ших скаф («кораблей») или следовали за ними на бук­сире...

Однако все вышесказанное, как говорится, присказ­ка. А сказка вот в чем. Для греков все, что могло держаться на воде и притом нести на себе людей, скот или грузы,- ploion. Кельты, долго и тесно общавшиеся с эллинами, особенно в районе устья Роны, слово «плойон» пропустили мимо ушей. Зато их слух уловил другое слово - «скафа».