Рыцари удачи. Хроники европейских морей

При обыске у Мигеля обнаружили рекомендатель­ное письмо Хуана Австрийского к Филиппу. Это письмо было заполучено не без труда, оно должно было помочь Мигелю хоть немного поправить свои дела по возвра­щении в Испанию. Дали-Мами стало совершенно ясно, что особы королевской крови не стали бы попусту тратить бумагу и деньги ради безродного идальго, каким пытался прикинуться Сервантес. Это по меньшей мере гранд! Дали-Мами тоже хотел поправить свои дела, он запросил две тысячи дукатов выкупа.

Потянулись долгие дни плена. В Алжире в те годы было, по разным источникам, от десяти до двадцати пяти тысяч христианских рабов. Жизнь их была неснос­на, но надежда на освобождение скрашивала время ожидания.

Еще в 1198 году во Франции неким Иоанном из города Маты был учрежден монашеский орден три-нитариев для выкупа попавших в плен к маврам хрис­тиан. За первый год своей деятельности орденские братья выкупили у мавров восемьдесят шесть плен­ников. Идея понравилась. Иоанн был причислен к лику святых. Через каких-нибудь два года в Европе было уже примерно восемьсот пятьдесят обществ тринита-риев, и количество их непрерывно росло. Ко времени битвы при Лепанто они имели около двухсот пятиде­сяти монастырей. Тринитарии пользовались неприкос­новенностью везде, где бы ни появлялись. Они свобод­но жили и в Алжире. Здесь жили, правда, по контракту и христианские купцы, но только через тринитариев можно было переслать весточку и получить ответ, они были посредниками в переговорах о выкупе, они же собирали и пожертвования для этой цели.

Родриго воспользовался этим каналом и теперь ожидал выкупа. Мигелю надеяться было не на что: две тысячи дукатов - это и впрямь королевский выкуп.

Он решил бежать. К нему присоединились еще десять единомышленников, а вскоре нашелся и добро­хот, вызвавшийся доставить их в Оран. На шестую ночь проводник удрал, ограбив одного из своих подо­печных - испанского купца, сумевшего каким-то чудом утаить от пиратов мешочек с дублонами. Все один­надцать вернулись в Алжир: это было лучше, чем погибнуть в пустыне. Дали-Мами, все еще веривший в свои две тысячи дукатов, простил Мигеля.

Вскоре тринитарии доставили в Алжир триста ду­катов - это было все, что сумели наскрести родители Сервантеса. В августе Родриго отплыл на родину.

Тем временем в Алжире стали таинственно исчезать рабы. По одному, по двое. Всего их пропало полтора десятка, в том числе и Сервантес. Мавры сбились с ног, не подозревая, что те, кого они ищут, преспокойно живут в каком-нибудь часе ходьбы от города, в огромном поместье одного из высших чиновников, почти не наведывавшегося туда. Родриго должен был прислать за ними корабль в условленный день.

Но им надо было чем-то питаться. Один из них, флорентиец по имени Дорадор, вызвался пробираться через день в город и доставлять съестное. Корабль (маленький люгер) появился с опозданием. Нужно было подать знак, и - вот она, свобода. Все ждали До-радора, задержавшегося в городе. Флорентиец пришел не один, с ним были Дали-Мами и рота вооружен­ных пиратов. Дорадор был щедро вознагражден за верность своим хозяевам: он получил новый тюрбан. Дали-Мами во второй раз простил Мигеля и даже предложил ему дружбу, покровительство и богатство, если тот переменит веру и забудет об Испании. Ми­гель отказался.

Он снова готовит побег, рассчитанный на этот раз на шестьдесят человек. Он сумел убедить богатого валенсийского купца Онофре Эксарке, постоянно жившего в Алжире, снарядить целый фрегат. Приготовления шли полным ходом, вооруженный фрегат прибыл из Карта­хены, и его капитан дожидался условленного срока. Оставалось два дня. В этот день один из заговорщиков, доминиканский монах из Саламанки доктор Хуан Бланко де Пас, выложил все, что знал, бейлербею. Сервантесу удалось скрыться. Трое суток будущий классик мировой литературы отсиживался в своем убежище. Но он мог подвести того, кто предоставил его. Мигель вышел на улицы Алжира.

На этот раз Дали-Мами не смог бы ни заступиться за Сервантеса, ни простить его. Но дело приняло оборот, какого не мог предвидеть никто. Никогда еще Гассану не приходилось встречать подобных пленни­ков - тщедушных телом и могучих духом. Он и сам был таким (по крайней мере, в отношении духа, в этом уверяли его придворные). К тому же испанец был однорук, как Арудж. Не принесет ли он ему счастье, не станет ли его талисманом? Гассан предложил Дали-Мами четыреста дукатов, за Мигеля, тот не посмел отказаться. Доктор Хуан Бланко тоже получил награду от бейлербея - монету достоинством в один червонец и горшочек масла.

Тем временем Родриго пустил в ход все свои связи, чтобы вызволить брата. Его судьбой заинтересовался сам главный прокуратор ордена тринитариев Хуан Хиль. Следовало поторапливаться: похоже, Гассан доживал последние дни в Дженине, султан все явственнее бла­говолил к выскочке Джафару. С этим будет трудно сговориться. Гассан требовал тысячу дукатов.