Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Разорив еще два пиратских гнезда - на Ивисе и Менорке, викинги отплыли к Сицилии, с 1094 года при­надлежавшей норманнам, а оттуда взяли курс на Па­лестину, где им радушно распахнул свои объятия Бал-дуин I Фландрский - первый король Иерусалимского королевства, основанного в 1100 году крестоносцами. Сигурд проявил пример благочестия, искупавшись в Иордане, чем снискал особое расположение Балдуина и его двора. Это расположение усилилось еще больше после того, как викинги 4 декабря 1110 года помогли крестоносцам овладеть богатейшим городом арабов Сайдой - древним Сидоном.

Вот тогда-то викинги через Кипр и Грецию прибыли в Константинополь, где были ошеломлены небывалым приемом. Завидев еще издали их парчовые паруса, император Алексей приказал выстелить для дорогих гостей коврами улицы столицы от Золотых Ворот до своего дворца, он предложил им золота, в котором они не нуждались, и устроил в их честь игры, в которых они с удовольствием приняли участие.

Причина этого сногсшибательного приема, чье опи­сание может показаться неправдоподобным, проясни­лась чуть позднее, когда Сигурд оставил императору самое дорогое, о чем тот мог мечтать,- чуть ли не всю свою дружину и все корабли. Сам же он с немногими оставшимися при нем викингами продолжил путь на подаренных Алексеем лошадях. Трудно сказать, чем было вызвано это решение. Скорее всего, Сигурд опа­сался, что он слишком «наследил» в Гибралтаре и на Балеарских островах и что его там с нетерпением под­жидают чересчур превосходящие силы опомнившихся сарацин. Поэтому он благоразумно принял подарен­ных скакунов и на них проделал оставшийся путь - через Болгарию, Венгрию, Швабию, Баварию и Данию. Это был вариант пути «из варяг в греки». Варяги прошли его в обратном направлении. Датский король Нильс Свенсен дал им корабль с полной оснасткой, и на нем Сигурд прибыл в Норвегию после трехлетнего отсутствия.

Надо полагать, он в ярких красках расписал свои приключения, особенно чудеса Палестины, так как именно Палестина стала целью путешествия норман­нов Эрлинга, Эйндриди, Рёгнвальда и епископа Вильяльма. Отплыв на пятнадцати кораблях с Оркнейских островов несколько лет спустя после возвращения Сигурда, они в точности повторили его одиссею.

До Гибралтара флотилия плыла единым строем «путем, по которому плавал Сигурд Крестоносец», но по выходе в Средиземное море Эйндриди со своей дружиной отделился от нее. Рёгнвальд и Эрлинг оста­лись верны прежнему курсу - возможно, не без увещеваний епископа, торопившегося к «святым местам».

Когда на этом курсе оказался большой сарацинский корабль, они с ходу взяли его в «клещи». Однако арабы так густо забрасывали их камнями и копьями и так щедро поливали кипящей смолой и маслом, что добыча ускользнула бы от них, если бы Эрлинг не нашел вы­ход.

Вернее - вход, потому что викинги вошли на са­рацинский корабль через отверстия в борту, прорублен­ные их ныряльщиками. Профессия ныряльщика, извест­ная еще с гомеровских времен (колумбеты и арнойтеры у греков, уринаторы у римлян) была норманнами за­метно усовершенствована. Они могли не только проды­рявить днище или перерезать якорный канат, но и под­жечь судно: для этого при них были огниво и трут, упрятанный в скорлупу ореха, обмазанную воском. Но в данном случае огонь не понадобился.

«Они овладели дромундом и перебили на нем уйму народу. Они захватили огромную добычу и одержали славную победу», - подобные восхваления столь часто встречаются в сагах, что в конце концов пере­стают восприниматься. Но в этой привлекает одна де­таль: корабль назван дромундом, то есть дромоном, и если вспомнить, что такое дромон и что такое снеккья, победа и впрямь была выдающейся. Но каким образом на дромоне оказались мавры? Одно из двух: либо норманны захватили византийское судно, приняв его за сарацинское (что, пожалуй, маловероятно), либо это был арабский дармун. Но во втором случае выглядит несколько странным, что северян не встретили жидким огнем, как правило, имевшимся на таких кораблях. Дромон, как уже говорилось, мог быть огненосным и неогненосным. После 1139 года на них на всех демонти­ровали устройства для метания огня: второй Латеран-ский собор запретил это оружие как бесчеловечное. Но ведь на мусульман постановление папы не распрост­ранялось! Еще два столетия спустя отряды наффатинов, метавших вручную кувшины с горящей нефтью, были непременной составной частью арабских армий.

Однако даже если это было редчайшее исключение, минутный каприз бога войны, невозможно все же не признать, что Эрлинг вышел победителем из стычки с самой могучей плавающей крепостью Средиземно­морья, независимо от ее национальной принадлежности. Хотя нельзя, правда, исключать и того, что эта «слав­ная победа» была одержана над каким-нибудь мелким суденышком и что для норвежских скальдов любое средиземноморское судно было «дромундом», хорошо им известным со слов тех же викингов, никогда не упускавших случая прихвастнуть своей поистине эпи­ческой доблестью.