Рыцари

За городскими стенами жили и трудились великолепные мастера — ювелиры, стеклодувы, ткачи. К тому же Антиохия была важным центром торговли; она хоть и находилась на некотором отдалении от берега Средиземного моря, однако имела собственную гавань. К тому же город, утопающий в виноградниках и фруктовых садах, просто был очень красив. По его улицам с великолепными зданиями текли арыки с прозрачной проточной водой. Еще одной городской достопримечательностью были роскошные бани.

Такой город, разумеется, был не только очередной вехой на пути к Иерусалиму, но и соблазнительным лакомым кусочком. Еще загодя его присмотрел для себя граф Раймунд Тулузский. Пока крестоносцы шли через перевалы Антитавра, он тайком выслал вперед отряд из 500 воинов — прошел слух, что сельджуки оставили город, опасаясь освободителей Святого Гроба, и появлялась возможность захватить его раньше, чем подтянутся остальные.

Однако авангарду Раймунда пришлось вернуться ни с чем: слух оказался ложным, эмир аль-Ягысьяни никуда не уходил. Но тут выяснилось, что и Боэмунд Тарентский имел виды на Антиохию; узнав о тайных действиях графа Раймунда, он пришел в ярость. Правда, решение вопроса, кому владеть Антиохией, пришлось надолго отложить: город сначала надо было взять, а это оказалось совсем не простым делом.

Едва только отряды крестоносцев собрались у стен Антиохии, граф Раймунд Тулузский предложил немедленно идти на штурм. Однако другим военачальникам это показалось слишком опасным. К тому же до рыцарского войска дошла весть, что в Европе собрались новые ополчения крестоносцев и уже выступили в путь. Многие склонялись к тому, что лучше бы подождать подкреплений, а пока повести осаду.

Так началось многомесячное стояние у стен Антиохии.

Какого-то единого плана осады не было, не было и военачальника, которому беспрекословно подчинялось бы все войско. Каждый из предводителей — и крупных, и рангом пониже — расставил своих воинов там, где ему это было удобнее. Действий не согласовывали, и поэтому случалось так, что с южной стороны город вообще оказался открытым. Это дало возможность аль-Ягысьяни совершать иногда вылазки и изрядно досаждать крестоносцам. Это было тем более легче, что в их стане быстро падала дисциплина.

Попав после долгого и изнурительного перехода в щедрый, богатый край, христианские воины с усердием вознаграждали себя за прежние тяготы.

Вокруг Антиохии было множество селений, садов, виноградников, пастбищ, на которых пасся скот. Продовольствия было поначалу в изобилии, один из участников первого крестового похода писал о начале осады Антиохии так: «У быка брали только филей и огузок; лишь некоторые, кто хотел, да и то очень редко, поедали грудинку; о хлебе же и вине и говорить нечего — они добывались с легкостью».

В такой сытой жизни частенько и часовых не выставляли вокруг лагерей. Уже не гнушались иные из крестоносцев разорять и те селения, где жили единоверцы-христиане, — напомним, что и арабы, которые прежде владели этими местами, и вытеснившие их сельджуки отличались религиозной терпимостью. А предводители крестоносцев не видели ничего зазорного в том, чтобы вступать в дипломатические переговоры с «неверными», вроде бы уж совсем непозволительные для тех, кто объявил непримиримую войну последователям ислама.

Как христиане взяли Антиохию

В феврале 1098 года к Антиохии прибыли послы из Египта, которым правила династия арабских халифов Фатимидов. Халиф враждовал с сельджуками — они захватили арабские владения в Азии, — и потому рассматривал пришельцев из Европы, как возможных союзников. Переговоры, начатые в лагере крестоносцев, решено было продолжить в Египте: вместе с послами халифа туда отправились и специально отряженные для этого послы христианского воинства, которым поручалось заключить с арабами договор о союзе против сельджуков и разделе территории Сирии и Палестины.

Однако мало-помалу окрестности Антиохии оказались полностью опустошенными. В стане крестоносцев, еще недавно веселом и шумном, начинался голод. Вдобавок шли нескончаемые зимние дожди, наводившие на всех уныние. Некоторые из воинов «стали, — как пишет хронист, — втайне подумывать о спасении бегством по суше или морем».

Надо было или решаться на штурм, или снимать осаду. В марте 1098 года военачальники крестоносцев постановили вручить командование всеми осадными действиями графу Этьену Блуасскому и Шартрскому, но, разочаровавшись, мало веря в успех, вскоре он «сказался пораженным тяжкой болезнью» и оставил лагерь.

Хитроумный Боэмунд Тарентский искал между тем свои ключи к Антиохии.

Ему довелось проведать, что комендант одной из сторожевых башен в западной части крепостной стены попал к эмиру аль-Ягысьяни в немилость и сам преисполнен к нему ненависти. С этим комендантом Боэмунд вступил в тайные переговоры, и в конце концов за очень крупную сумму тот согласился впустить в город норманнских рыцарей.