Рыцарская честь

Херефорд замолчал, но ответа не последовало, он слышал лишь ровное дыхание брата. Посидел еще немного. Ему просто не хотелось быть одному, но гордость брала свое. Он уже договорился со Стормом о выкупе Элизабет, и ему оставалось сделать одно. Он потихоньку и быстро погладил Вальтера по лицу, поднялся и тихо пошел по спящему лагерю к священнику – исповедаться и причаститься.

Уход брата освободил Вальтера от напущенной на себя суровости, он стиснул зубы и выругался про себя. «Роджер, ты – дьявол, настоящий дьявол! Никому не придумать такой изощренной пытки, никто не может так вывернуть душу». Он мстительно пытался вообразить, как будет повержен и унижен Роджер, но, несмотря на старания, представить этого не мог. В реальности Вальтер восхищался старшим братом, почти обожествлял его. Для него было невероятным, чтобы кто-то победил Роджера, и его мечтания об унижении брата были чисто мальчишеским протестом против его авторитета, своего рода реваншем за то, что Роджер так часто одергивал его и пресекал дурные намерения. Вспомнив, что брат говорил, предполагая свою гибель завтра утром, Вальтер упал ничком на землю и сжал зубами одетую кольчугой руку. Ему достанется все, что сейчас принадлежит Роджеру, – богатство, положение, власть. Роджер уйдет навсегда… его больше не будет, никогда больше он не скажет ему «нет», не будет его одергивать и стыдить. Вальтер отчаянно цеплялся за эти мысли, но слезы все равно потекли из глаз. Роджера не станет, он больше не рассмеется, не пойдет с ним на охоту, не будет с ним бороться и не сыграет в шахматы, не похвалит за удачный выпад при фехтовании, не подмигнет своими ясными, веселыми глазами, советуя, как уломать строптивую девицу. Сердце Вальтера разрывалось на части. Он всей душой страждал занять место Роджера, но в этот отчаянный момент, впервые с самых детских лет понял, как он любит брата. Он боялся его смерти.

К утру Вальтер так и не решил, чего же ему хочется больше, и когда они, прежде чем сесть на коней, ели свой скромный завтрак, он выглядел более осунувшимся, чем Роджер. Остаток ночи Херефорд проспал крепким сном. На исповеди он успокоился, а причастие принесло ему утешение. Все свои дела он привел в полный порядок, а самым прекрасным было яркое солнце, впервые появившееся за последние дни и светившее ему как доброе благословение. Он добродушно посмеивался над суетой Сторма, хлопотавшего со сбруей его боевого коня, проверявшего заточку и прочность трех турнирных копий. Единственное, что его огорчало, – это сожаление об остающемся не выполненном обещании оказать Генриху поддержку в борьбе за английский трон. Сторм отошел отдать своим рыцарям последние распоряжения. Херефорд посмотрел на солнце, чтобы определить, который час. Вальтер, все такой же молчаливый, неотрывно глядел на Ноттингемский замок за выжженным черным пустырем.

Внутри крепости настроение тоже было бодрым. Де Кальдо, уверенный в своей победе, с мрачным упоением прилаживал свое вооружение и сбрую. Через несколько часов его услужение кончится. Сознание, что он может быть ранен, его ничуть не страшило. Немного крови – ничтожная плата за богатство и положение, которые он собирался получить. Хорошо был настроен и Певерел. Он почти не сомневался в победе своего наемника и давал понять людям, назначенным охранять Элизабет и пленных воинов, что не собирается в точности выполнять свои обязательства. Победит де Кальдо или нет, в любом случае он намеревался только выиграть.