Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

– Я жил в Германии некоторое время. Мы с вами заочно знакомы давно еще с осени 1941 года. Я тогда был в Харькове и пытался выявить заброшенного вами в наш тыл агента «Вдову».

– И вам почти это удалось, – сказал Лайдеюсер.

– Именно «почти», герр Лайдеюсер. И скажу вам, что вы играли достойно. Хотя тогда вы проиграли. Да, я не поймал «Вдову», но взрывы, которые готовил в Харькове полковник Старинов, вы предотвратить не смогли. И когда ваши войска взяли Харьков в 1941 году начальник Харьковского гарнизона генерал фон Браун взлетел на воздух.

– Тогда я играл против вас не один, товарищ Нольман.

– Я знаю. Вы работали в паре с офицером СД из контрразведки «Восток» капитаном Вильке.

– В 1941 году мы с Вильке вам проиграли, товарищ Нольман. Но осенью в 1942-ом году Вильке смог переправить в Берлин секретный архив, за которым вы охотились.

Нольман засмеялся в ответ.

– Теперь я могу раскрыть вам секрет той операции, герр Лайдеюсер. Это была не ваша победа. Хотя должен признать, что Фридрих Вильке тогда показал себя блестяще. Но не в деле агентурной разведки, как кажется вам.

– А в чем же он себя показал?

Нольман ответил:

– Вильке блестяще убрал свою голову из-под топора, как говорят у нас.

Лайдеюсер не понял Нольмана. Тот пояснил:

– Архив профессора Пильчикова, который искали агенты СД в Харькове, был фальшивкой. Да, профессор Пильчиков был великим ученым в царской России. Его работы действительно уникальны, но никакого секретного архива у Пильчикова не было.

Лайдеюсер возразил:

– Позвольте вам не поверить, товарищ Нольман. За архивом прибыл из Берлина человек Гиммлера. И вы хотите сказать, что дезинформацию по архиву им подбросили вы из Москвы?

– Из Санкт-Петербурга, – поправил Лайдеюсера Нольман. – Архив сфабриковали еще сотрудники царской русской контрразведки накануне Первой великой войны для дезинформации разведки Австро-Венгерского генштаба. Нам эта дезинформация досталась по наследству. А барон фон Рунсдорф, который искал архив в Харькове, был сыном генерала фон Рунсдорфа, который как раз служил в генеральном штабе Австро-Венгерской империи.

– Значит микропленки, которые прислали в Берлин…

– Фальшивка. И я думаю, что в Берлине это уже поняли.

– И Фридрих Вильке об этом знал?

– Да. Он узнал о том, что его обыграли, и подставил вместо себя шефа Харьковского гестапо Клейнера, который рвался взять всю операцию на себя. Но сейчас я пришел к вам с предложением, герр Лайдеюсер.

– Вы пришли предложить мне сотрудничество? – спросил Лайдеюсер.

– А разве у вас есть выбор? Вы не готовы быть расстрелянным за преданность Адольфу Гитлеру.

– Расстрел?

– А что вы думали, герр Лайдеюсер. Вы враг и работали против нас. Сейчас мы побеждаем и скоро наши армии будут в Европе. И выбор у вас малый, герр майор. Или я подаю начальству отчет о вашей деятельности против нас в 1941–1942 годах, или я не подаю отчета. Но второй вариант – это услуга в обмен на сотрудничество.

– И что я должен буду делать, герр Нольман?

– Для начала мне нужна информация.

– Информация? Какого рода?

– Информация о высших чинах Абвера.

– Но разве для вас это тайна?

– Я знаю все в общих чертах, но вы знаете систему изнутри.

– Многие из тех, с кем я работал, ныне не у дел в Германии, герр Нольман. Сам адмирал Канарис отправлен в отставку Гитлером. Мой шеф полковник Штольцэ потерял свое место.

– Но Штольцэ вам доверял, не так ли?

– Да. Я пользовался его доверием. Штольцэ ценил мои качества разведчика.

– Он убежденный нацист?

– Полковник в 1940 году верил в гений фюрера. Но к зиме 1943 года его вера в непогрешимость Гитлера пошатнулась.

– Почему вы сделали такой вывод, майор?

– Изменилось поведение полковника. Он перестал превозносить прозорливость Гитлера и стал больше молчать на важных совещаниях. Вернее, он говорил, но говорил мало. Только по сути дела. И никакой политической окраски.

– Что он сказал вам по поводу ваших неудач в абвершколе Брайтенфурт?

– В Брайтенфурт обучалось четыре группы курсантов: «Технише-люфт» – техническая авиационная, «Люфт» – авиационная, Geheimdienst – разведки и Funkaufklarung – женская радиоразведки. Людей для неё вербовали в Хаммельбургском и Лозинком лагерях военнопленных из бывших военнослужащих Красной Армии. В прошлом это были офицеры-летчики и штурманы, зенитчики и техники аэродромной службы. И скажу вам правду, товарищ Нольман, что разведшкола пополнялась плохим человеческим материалом.

– Что вкладываете в слово «плохой», герр Лайдеюсер?

– Я говорю только о качествах, что были необходимы разведчикам.

– Но ведь у вас производился отбор. Не так ли?

– Отбор проводился, но не слишком качественный. Это заключенные, которые просто хотели выжить и уйти из лагеря. Они соглашались на что угодно. Но, поскольку я сам работал с ними, могу сказать, что потенциальных разведчиков среди них было ничтожно мало.

– Но их вербовали как диверсантов.

– И диверсантов из большинства не получилось бы никогда.

– А что скажете по поводу инструкторов в абвершколе Брайтенфурт.

– Я думаю, что эта информация у вас уже есть, товарищ Нольман.

– Но все же.

Лайдеюсер ответил: