Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

Фотоателье Вильгельма Оберейтера привлекло внимание девушки, и она вошла. Звякнул дверной колокольчик.

Молодой мужчина в костюме вышел навстречу гостье.

– Чем могу служить, фройлен? Желаете сделать фото?

– Да. Я за всю войну не сделала ни одного художественного фото. Только для документов.

– Мне жаль, фройлен. Вы столь красивы, что можете украсить вывеску моего ателье. Прошу вас.

Ева вошла в большую комнату.

Она расположилась в кресле, а фотограф стал возиться с освещением.

– Я в Варшаве в первый раз, – сказала она вдруг по-польски. – А вы, пан, не местный?

Фотограф вздрогнул. Никак не ждал этих слов от обычной посетительницы.

– Я родился в Кракове. Но я фольксдойче. Получил вот это заведение в наследство от брата. А ему оно досталось в 1939 году при известных обстоятельствах.

– А где сейчас ваш брат, пан?

– Умер от туберкулеза, пани. Ровно год назад. Сегодня день его памяти.

Фотограф бросил заниматься приборами и подошел к девушке.

– Я ждал кого-то другого. Мне не сказали, что ко мне придет женщина.

– У меня есть несколько контактов с агентами в городах. Эти контакты на самый крайний случай. И сейчас как раз такой.

– Контакт не запланирован? – спросил фотограф.

– Именно так. У меня важное сообщение, а в Варшаве у меня есть только ваш адрес.

– Вы давно в городе?

– Второй день. Сегодня у меня выходной и я смогла посетить ваше заведение.

– Слежки не было?

– Нет.

– Уверены?

– Да. Может, к делу перейдем. Вы фотограф и я зашла сделать фото. Даже если слежка бы и была, что в этом такого?

– Хорошо. Говорите, что у вас.

– Важные сведения для Общего Друга. В Варшаву с особым заданием прибыл оберштурмбаннфюрер Вильке из 6-го управления РСХА, отдела контрразведки Восток.

– Я знаю кто такой Фридрих Вильке, пани. С чем он прибыл в Варшаву?

– Как ни странно, но сейчас он простой курьер.

– Курьер? Оберштурмбаннфюрер СС?

– И меня это удивило. Потому я смогла выяснить, что везет Вильке нечто очень важное.

– И что же это?

– Прибор для радиосвязи. Прибор этот предназначен для важного агента, который занимает видный пост в наших структурах. Возможно армейских, а возможно даже имеет отношение к генштабу.

– И что это за прибор? Новая радиостанция?

– Нет. Что-то особенное. В чемодане моего шефа нет места для радиостанции. Это нечто весьма компактное.

– Информация неточная.

– Какая есть. Но самое главное – вот это! – Ева достала бумагу с шифровкой.

Фотограф посмотрел и сказал:

– Два листа текста. Из Варшавы это передать невозможно. Пеленгаторы ездят по городу ночами. Нужно передать партизанам в лес и оттуда наладить связь с Москвой.

– Это долго? – спросила Ева.

– Неделя.

– Нужно раньше. Я сокращу текст. Какой объем, вы можете передать из Варшавы?

– Не больше одного листа и то если разбить текст на три части.

– Хорошо. Дайте мне время и место, где я могу сделать работу.

– Можете расположиться здесь.

Ева кивнула и взялась за работу. Кодовая книга была с ней в её сумочке. Она чувствовала, что это может пригодиться…

Глава 3 План комиссара государственной безопасности

Москва.

Главное управление НКГБ СССР.

7 июня, 1944 год.

Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Иван Артурович Нольман получил шифровку из Варшавы. Он удивился, что это от агента с позывным «Ольга», которая была заброшена к врагу осенью 1943 года под именем хельферин[23] Евы Шрат.

До заброски Ева была обычной курсанткой разведшколы, и Нольман не разглядел в ней больших талантов. Потому она была всего лишь прикрытием «Красной вдовы»[24]. В самом начале Нольман даже думал, что Ева провалилась сразу после заброски. При внедрении произошла накладка по вине принимающей стороны и Ева опоздала. А по всем документам она должна была прибыть в Ровно в срок. Но в радиограмме ему сообщили, что Шрат на место не прибыла.

Нольман тогда доложил своему начальнику комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову:

– Они опоздали, товарищ комиссар госбезопасности. Ева Шрат не прибыла на вокзал в Ровно вместе с другими сотрудницами. Теперь её успешное внедрение маловероятно.

– Почему же? Группа Седокова хоть и с опозданием, но доставила Еву на место, – ответил Максимов.

– Ева Шрат принята на работу в канцелярию генерального комиссара Шёне. И это опоздание будут проверять.

– Седоков сообщает, что они все устроили как нужно. Опоздание на один день – это не так страшно. Задержалась по травме. Каждый может упасть и вывихнуть ногу. Седоков обеспечил её документом из настоящего немецкого госпиталя.

– Гестапо будет проверять и может что-то найти. Я не стал бы делать ставку на Еву.

Но группа Седокова оформила все хорошо. Ева Шрат после выхода на перрон на станции Здолбуново подвернула ногу, и местные сотрудники фельдполиции помогли ей добраться до санитарного пункта. Врач заподозрил перелом, и Еву отправили в армейский немецкий госпиталь. Подполковник медицинской службы Рихман выдал девушке документ, оправдывающий её опоздание.