Рыцарский престол

– Ничего, будет возможность, как-нибудь продемонстрирую, – отмахнулся от объяснений иномирец. И переключился на обсуждение увиденного: – О, как солидно расположились! Палатки в одну линию, полевые кухни коптят, утренние построения, словно на плацу. Дисциплина не в пример рыцарской вольнице.

– Чем тебе наша вольница не нравится?

– Всем нравится, но вот всеобщей дисциплины боевого строя частенько не хватает.

– Каждый наш рыцарь разбивает целый строй противника! – не уступал ветеран.

– Времена меняются, тактика боя тоже, – бормотал Виктор, со всем напряжением присматриваясь к тылам противника. И таки высмотрел что-то. – Никак крупное командование подтянулось? Вон там, на левом склоне, строят нечто в виде террасы и палатку большую рядом ставят.

– Хм! Похоже, оба генерала их дивизий подтянулись. Теперь готовятся к представлению. Неужели будут атаковать?

– Все может быть. Хотя генералы еще, скорее всего, в пути, просто для них ложу готовят. А судя по месту, которое выбрали, определенные меры безопасности для высшего командования все-таки принимаются. Прикинь, если пушки или снаряды на противоположном склоне взорвутся, то до ложи осколки никак не долетят. Мало того, веди мы прицельный огонь из винтовок, тоже не смогли бы нанести урон генералам. Да и вся линия ближних для нас редутов и временной стены очень напоминает защиту при наличии у врага огнестрельного оружия.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Нечего нам стоять на стенах, как огородные пугала! – неожиданно рассердился высший лорд-барон. – Меняем всю тактику обороны, ибо, если вместо пушек прибудет с генералами взвод карабинеров, они нас с одного залпа переполовинят. Вниз!

Уже через полчаса вся крепость напоминала муравейник. На стены втаскивали мешки с песком, каменные блоки, сооружали из них смотровые узенькие щели и заставляли дозорных наблюдать через них за противником лежа. Вторую линию обороны в таком же стиле возвели на крыше здания, вход на которую вел по внутренним лестницам.

Рыцари и их оруженосцы выполняли распоряжения быстро и с наивысшей физической отдачей, но, судя по их нахмуренным, перекошенным лицам, нововведения абсолютно ими не понимались. Ни разумом, ни сердцем. Лежать для облаченного в доспехи рыцаря на камне, по их понятиям, считалось чуть ли не позорным. Лишь стойкая вера и истинная любовь к своему командиру заставляли молчать грозных воинов и со скрипом зубов выполнять команды. Но объяснять им всю суть их заблуждений и демонстрировать свою правоту Виктору было некогда.

И так ругал себя последними словами, что не сделал подобных преобразований еще вчера. Подошедшие с резервами стрелки и в самом деле могли занять позиции у щелей возведенной стены и единственным залпом снять если уж не половину, то треть обороняющихся. А ведь между стенами как раз и было около пятидесяти метров: для прицельной стрельбы в самый раз, а вот сумеет ли Шабен сорок четвертого уровня взорвать порох в пуле или патронташе стрелка – вопрос проблематичный.

Хотя объяснить все-таки попытался. Потому что решил, что время для этого еще осталось. Увы, события и тут вырвались из-под контроля и какого-либо предвидения.

Только свободные от дозора и обязательного отдыха рыцари столпились во дворе крепости, как со здания вылетел не на шутку встревоженный Геберт:

– Ваша светлость! Эта бестия внизу совсем ополоумела! Ревет и стучит с каждой минутой все сильней!

Пришлось командирам бежать в подвал и присматриваться к каменной пробке лично. Увиденное и услышанное им не понравилось. Каменная анаконда и в самом деле неимоверно активизировалась. Толчки теперь отчетливо ощущались под ногами, а рев стал этакий сердито-деловой. Мол, все равно я отсюда вырвусь!

– Хоть бы голос сорвала, гадина! – досадовал Готтэ.

– Наверное, отошла от моего ночного удара, – стал рассуждать Виктор, – и теперь рвется к свободе. Или к пище.

– А ты ее второй раз можешь успокоить? Силенки-то накопил?

– Вроде как должно хватить, но после этого меня опять хоть на руках носи. Зато зверюга через пять минут начинает опять двигаться. Ух, ты! Вот это толчок!

Словно почувствовав над собой обилие мяса, анаконда так стала наподдавать снизу, что тяжеленные плиты с дрожью стали опускаться под собственным весом. Вбитые под сводом клинья ослабели и выпали, и стало понятно, что монстр, скорее всего, разрушит лаз полностью. Или расширит его в несколько раз. При такой амплитуде ударов плиты вскоре начнут дробиться в гравий и ссыпаться в нижнюю пещеру, а чудовище в любом случае выберется на поверхность.

– Поражаюсь, как эта змеюка до сих пор не нырнула вниз, – недоумевал Виктор. – Если уж так хочет на свободу, то элементарно бы выбралась в море, а уж потом на берег.

– Тупая, значит, как дикий кабан! Темный демон ей в глотку! – чертыхался посол. – А нам что теперь делать? Да еще и с ранеными?

Командир спохватился и заорал очередные приказы:

– Немедленно! Всех раненых на крышу здания! И как можно более крупных камней – туда же! Быстрей, быстрей!