Рыцарское слово

Охватившая Адриенну любовная лихорадка придала ей смелости. Она включилась в любовную игру, не имея никакого опыта, и действовала интуитивно, поступая так, как поступал Люсьен. Губами, языком и руками она стана исследовать его плоть, гладила его спину, одновременно проводила языком по ложбинке, разделявшей мощные мышцы у него на груди. Когда руки, исследовавшие его спину, спустились ниже, к пояснице, она впилась пальцами в его мускулистые ягодицы, после чего ее руки двинулись в обход бедер к его паху и замерли, когда пальцы коснулись жестких волос у него на лобке. Впрочем, заминка длилась секунду, не более. Адриенна, преодолев безотчетный страх перед упиравшимся ей и живот напряженным мужским жезлом, дотронулась пальцами до его основания и двинулась по нему вверх, устремляясь к исходившей жаром вершине.

Люсьен застонал и опустился на колени, увлекая за собой Адриенну. В следующий момент они уже лежали на земле, продолжая ласкать друг друга. При всем желании Люсьен был не в силах что-либо сделать, чтобы обеспечить Адриенне более удобное ложе. Хотя почву в лесу покрывали молодая трава и мягкий мох, в нежное тело девушки впивались сухие ветви, пожухлые, пожелтевшие сосновые иглы и сухие шишки с острыми как бритва чешуйками.

Что бы ни думал по этому поводу Люсьен, Адриенна не обращала на эти мелкие неудобства никакого внимания. Впечатав в землю лопатки и ягодицы, она выгнула тело дугой, всем своим существом устремившись навстречу тому, что должно было между ними произойти. Люсьен приподнялся, присел на корточки у нее между ног и взглянул на ее алебастровую плоть, посеребренную лунным светом, с трудом пробивавшимся сквозь густые кроны деревьев. В следующий момент он протянул руку и коснулся крохотного бутона плоти в ее промежности. Чувство, охватившее Адриенну при этом прикосновении, было настолько острым, что она вскрикнула. Люсьен наклонился к ней и припал к ее губам поцелуем, приглушая и вбирая в себя крики страсти, вырывавшиеся из ее уст.

Потом Люсьен широко раздвинул ей ноги, лег на нее и быстрым движением ввел в нее свой мужской жезл. Голубые глаза Адриенны испуганно округлились, а тело напряглось, как стальная пружина. Между тем Люсьен, сделав движение в обратном направлении, снова двинулся вперед и коснулся короной своего мужского естества девственной перегородки, закрывавшей ему доступ в недра ее тесного лона. Тогда он вернулся в прежнее положение, и Адриенна, расслабившись, прикрыла глаза и опустила руки ему на плечи. Ей было довольно того, что происходило до сих пор, и о большем она даже не помышляла.

Люсьен, немного помедлив, возобновил наступление. На этот раз его мужской жезл пронзил девственную плеву. Девушка распахнула глаза и вскрикнула, по щеке покатилась одинокая слеза – не столько от боли, сколько от удивления. Она никак не ожидала, что блаженное состояние, в котором она пребывала, может быть сопряжено с болью.

Не будь Люсьену так хорошо с этой девушкой, он, возможно, испытал бы угрызения совести, поскольку не предупредил ее, что будет больно. Но близость с ней доставила такое огромное наслаждение, что в сердце для сожалений не осталось места. Он целовал глаза Адриенны до тех пор, пока она не смежила веки. Тогда он возобновил движения внутри ее тела, опасаясь, что она начнет вырываться из его объятий или попытается оказать ему сопротивление, но этого не произошло. Наоборот. Она стала двигать бедрами, подстраиваясь под его ритм. Они двигались все быстрее и быстрее, стремясь достичь пика наслаждения. Но если Люсьен делал это сознательно, Адриенна действовала, повинуясь одному только инстинкту. Она обхватила бедра Люсьена ногами и с силой прижала его к себе.

Задыхаясь от наслаждения, Люсьен излился в ее влажные горячие недра. В следующую минуту в пароксизме страсти содрогнулась и Адриенна. Потом они долго лежали в объятиях друг друга, млея от счастья и обмениваясь легкими, словно перышко, поцелуями.

Первым опомнился от овладевшего ими наваждения Люсьен. Он едва заметно повернул голову и посмотрел на лежавшую рядом с ним девушку. У него был немалый опыт по части женщин, но в объятиях этой девушки он познал наслаждение, глубже и острее которого ему не приходилось еще испытывать. Она была совершенна, как было совершенно все, что она проделывала на этом ложе из травы, сухих веток и мха, когда они предавались любви. Люсьен знал, что Рейвен и Питер будут его расспрашивать о том, как прошло свидание с простолюдинкой, но ему совершенно не хотелось об этом рассказывать – тем более таким насмешникам, как его братья. Адди была так хороша и так беззаветно и самоотверженно ему отдавалась, что он не мог допустить непристойных шуточек в ее адрес.