Рыжая

— Круцио, круцио! — истошно завопила я, как будто проснувшись от апатии. При всем своем желании я не могла сделать Алекто так же больно, как она сейчас сделала мне, но так я хотя бы попыталась...

Несколько секунд я со свирепым удовлетворением наблюдала за тем, как Кэрроу бьется в судорогах на полу, стеная при этом и плача от боли. А потом Роули поднял волшебную палочку в мою сторону, и я с тенью некой радости провалилась во тьму.

* * *

Когда я очнулась, в глаза почти что привычно резанул свет ламп Больничного крыла. Мадам Помфри, которая склонилась надо мной, с облегчением выдохнула:

— Дорогая моя, вот, выпей... — она подала мне стакан с бордовой жидкостью. — Представляю, что ты пережила...

— Дафна, — произнесла я, чувствуя, что сейчас зарыдаю. — Билл...

Кто-то оттолкнул мадам Помфри и крепко прижал меня к себе.

— Рыжая, Рыжая, все хорошо, — хрипло сказала Дафна, и мы вместе с ней разрыдались, обнимая друг друга. Тео сидел рядом, успокаивающе похлопывая нас по плечам, прижав к себе.

Когда я пришла в себя достаточно для того, чтобы говорить, я, всхлипывая, сказала:

— Но тебя же убила Алекто, я видела...

— Пожирательница смерти в самом деле убила одну из учениц. Но это была не мисс Гринграсс, — мрачно сказала мадам Помфри, утирая зареванное лицо и показывая на соседнюю койку.

Там, накрытая простыней, лежала Ромильда Вейн, без сомнения, мертвая.

— Как? — только и смогла произнести я.

— Мы сами знаем мало, — подала голос плачущая Дафна. — Я помню только то, что когда я после ужина возвращалась в гостиную, Ромильда напала на меня со спины и оглушила. Когда я пришла в себя, то лежала связанной в туалете на восьмом этаже, а рядом со мной кипел котел с оборотным зельем...

— То есть, Ромильда приняла зачем-то твой облик? — переспросила я. Странно. Какие у неё могли быть мотивы для такого поступка? У меня было единственное предположение. Допустим, Ромильда завидовала Дафне из-за того, что её любит Гарри. Но достаточно ли это весомый мотив для того, чтобы напасть на неё и приготовить оборотное зелье? Этого я уже больше никогда не узнаю. Ромильда убита, и все её мотивы умерли вместе с ней.

Я обхватила голову руками. Тео мягко обхватил меня за плечи.

— Всё позади.

— А Билл? Вы так и не сказали, что с ним?! — снова начала паниковать я.

— Тише, Рыжая. Он жив, и относительно в порядке.

— Он станет оборотнем? Где он?

Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив меня испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступили мои родители, а следом за ними Флер с искаженным ужасом прекрасным лицом.

Кажется, сначала они меня и не заметили. Мама бросилась к Биллу, который лежал в две кровати от меня; она отняла у мадам Помфри мазь и начала сама покрывать ею раны моего брата.

— Вы сказали, что на него напал Сивый? — встревоженно спросил папа профессора МакГонагалл, которая стояла тут же. — Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

— Пока мы этого не знаем, — ответила профессор МакГонагалл, бросая беспомощный взгляд на Люпина. Ещё минуту назад мне казалось, что кроме меня, мадам Помфри и моих друзей в больничном крыле нет никого — сейчас я поняла, как ошибалась.

— Какое-то заражение, вероятно, произойдет, Артур, — сказал Люпин. — Случай редкий, быть может, уникальный... не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется...

— А Дамблдор... — продолжал папа. — Это правда, Минерва?.. Он действительно...

Я совсем забыла о директоре. Его не было видно всю эту долгую ночь, но это же не значит, что он...

— Дамблдор погиб, — прошептал папа, а МакГонагалл только кивнула, подтверждая эту правду.

— Что? — я едва не вскочила с кровати. — Как?

Только тут родители поняли, что я здесь. Папа бросился ко мне и прижал:

— Джинни, девочка моя... с тобой все в порядке?

— Да-да... как погиб Дамблдор?

— Его убил Снейп. — Поразительно, как холодно и громко, с какой ненавистью произнес это Гарри Поттер. Тео спрятал лицо в ладонях и в молчании вышел из больничного крыла.

Битва окончена. Я жива. Но почему мне так хочется забыться?

Part 6. Her last words.

Дафна

Очевидно, я пропустила тот миг, когда мой дом перестал ассоциироваться у меня с чем-то светлым и надежным. Наверное, это произошло тогда, когда Астория и наши родители приняли метку. С тех пор величественный, полный света и тепла особняк Гринграсс превратился в темный дворец.

— Сестрица, главное — не бойся. Насколько я поняла, тебе собираются ставить метку только на Рождество, — мрачно сказала Астория, искоса наблюдая за мной. Мы вместе собирались к приёму «гостей». Это был первый раз, когда я должна была показаться на глаза Пожирателей смерти и самого Темного лорда вот в такой... официальной обстановке. И я жутко боялась, что что-то может меня выдать. Не представляю, как смогу просидеть с «гостями» целый вечер.

В дверь постучались.

— Войдите, — разрешила Астория, вертясь тем временем перед зеркалом и надевая сережку.

К нам зашел отец, надев на лицо добродушную улыбку, но мне и не потребовалась легилеменция, чтобы понять, насколько это лицемерно.