Рыжая

– Ваш муж – хемани?– спросила я. Сара кивнула.– А он знает, что такое «Эс карра ниен эхь»?

Ее брови сошлись на переносице. Она мельком переглянулась с братом и настороженно покачала головой.

– Пойдем, сделаем все, что нужно, а после поговорим,– ответил Саманти.

Меня прооперировали очень быстро. Я даже не заметила, как оказалась в палате. Мое лицо не изменилось, но хорд Басил Нером Лефар – муж Сары – сказал, что потребуется немного времени, чтобы все зажило. Однако останется небольшой горбик на носу, потому что у меня, на удивление, оказалась очень быстрая регенерация тканей: хрящ успел срастись над поврежденными нервными окончаниями и, чтобы не повредить нерв, его не тронули.

Джон Саманти вошел сразу после ухода хорда Лефара.

– Врач Саманти,– хрипло произнесла я.

– Саша, можешь называть меня Джоном, пожалуйста?– улыбнулся он, присаживаясь рядом с кроватью. Получив в ответ кивок, продолжил:– Я сообщил твоему отцу, что ты останешься здесь на пару дней для восстановления. Он не возражал, когда узнал, что это бесплатно,– с осуждением и горечью усмехнулся Джон.

– Значит, у меня не будет проблем с комиссией и торгами?– спросила я, сама не понимая, что это означает. Но ведь это волновало Джона вчера, значит, это что-то серьезное.

Джон как-то неуверенно кивнул, но сказал:

– Однозначно. Если ты будешь беречь себя.

Я засомневалась, что он говорит всё, и вдруг выдала:

– Тогда мне нужно выучить русский язык.

Джон нахмурился. Но я смотрела на него так долго и не мигала, что он лукаво прищурился и сказал:

– Зачем тебе это?

– Я не смогу себя защищать, когда от меня что-то скрывают… Отец и брат часто говорят на нем… обо мне.

– Я выйду на минутку,– задумчиво сказал Джон.

Чуть позже он вернулся уже с Сарой. Она осталась у двери, а Джон присел рядом с каким-то неизвестным устройством в руках.

– Саша, ты знаешь, что это такое?– спросил он.

«Нет»,– покачала головой я, рассматривая небольшой экран на предмете.

– Это сканер чипа контроля. Его используют службы контроля, отделы расследования, стражи11 и военные, чтобы считывать историю гражданина, фиксировать все нарушения носителя чипа и… распознавать ложь.

Я перевела взгляд на Джона и снова посмотрела на устройство.

– Могу я кое-что попробовать… ради интереса?– продолжил он.

Я согласно кивнула.

– Я задам тебе ряд вопросов, а ты дашь такие ответы, чтобы половина из них были правдой, а другая – ложью. С чего начнешь, решать тебе… Да, и отвечать нужно вслух,– улыбнулся Джон.

Я взглянула на Сару, та смотрела на меня без единой эмоции.

– Ты готова?

– Это первый вопрос?– вернувшись к Джону, спросила я.

Он усмехнулся и оглянулся на сестру.

– Какая серьезная девочка… Итак, Саша, ты когда-нибудь нарушала известные тебе на сегодня положения кодекса хомони?

Я поводила глазами по кабинету и, вспомнив об украденной булочке, ответила:

– Нет.

Джон посмотрел на сканер и продолжил:

– Тебя сегодня бил брат?

– Да, ударил по руке, когда брала печенье к завтраку…– Сара с сочувствием нахмурилась, и Джон на секунду задержал дыхание.

– У тебя есть подруга?

Я улыбнулась и тут же погрустнела.

– Она живет по соседству, но отец запрещает мне с ней дружить. Мы видимся в школе. Я по ней скучаю…

– Кроме отца и брата, у тебя еще есть родственники?

– Нет. После перелета с Земли, отец никого не нашел в А-сети12.

Джон задал еще несколько вопросов, а когда закончил, с серьезной задумчивостью откинулся на спинку кресла.

– Саша, можешь сказать, на сколько вопросов ты ответила ложью?

Я моргнула и опустила глаза.

– На все.

Когда я ответила, Сара удивленно придвинулась к Джону, в ее взгляде появилось любопытство, а я не поняла: что изменилось? Тот растерянно переглянулся с сестрой.

– Теперь вы поможете мне?– тихо спросила я.

– А с чего ты взяла, что мы можем тебе помочь?– поинтересовалась Сара.

– Потому что вы – нарушители,– уверенно ответила я.

Джон и Сара снова переглянулись. Лица оставались прежними, но в глазах мелькнула тревога. А когда они вновь посмотрели на меня, я спокойно ровным тоном проговорила:

– Вы оба говорите на неизвестном языке, скорее всего, на английском, так как вы англичане,– удивление в их глазах заставило пояснить:– Вы разговаривали, пока я сидела на скамье, а ваши губы двигались по-другому. Это не общий язык, не русский, но и не древний хомони… Я предположила, что это ваш родной…

– Мы родились на Тоули. Наш родной язык – общий,– улыбнулась Сара, но я точно поняла, что она лжет. Не по глазам, не по улыбке – по интонации, будто сама хотела себя выдать…

Но я также спокойно продолжила:

– А еще, вы знаете древний. И пока будете искать того, кто научит меня русскому языку, хочу, чтобы вы научили меня и древнему хомони.

– Мы не знаем древнего хомони!– оглянулась Сара на брата.

Я невозмутимо поправила одеяло на груди и ответила:

– Вы оба поняли, что значит «Эс карра ниен эхь», и почему-то не хотите мне об этом сказать. Я ведь все равно узнаю…

Сара сжала губы и прищурилась, а Джон задумчиво опустил голову. Моя уверенность в них начала таять, и от этого становилось холодно, но я все же добавила: