Рыжая 2. Дело одинокой канарейки

Вот и сейчас, сидя на кухне, где по обыкновению царил потрясающий беспорядок, жестокая красавица, распахнув голубые глаза, сочувственно кивала раскрасневшемуся юноше, который на вполне сносном английском рассказывал ей о своих первых российских впечатлениях.

Воспользовавшись паузой, Даша бесцеремонно нарушила их идиллию:

– Элька, ты Коку помнишь?

– Какого? – блондинка не сразу поняла, о ком идет речь. – Макеева, что ли? А ты его откуда знаешь? – И тут же шлепнула себя по лбу. – Точно! Он же вместе с тобой учился на археологии.

– Я училась на… – попробовала было возразить Даша, но Элеонора даже дослушивать не стала:

– Конечно, помню, – она с силой загасила сигарету. – Странный тип. Кажется, ты ему нравилась.

– Это все, что в нем было странного? – на самом деле Макеев был редким исключением, не попавшим под роковое влияние высоченной блондинки.

Элеонора достала следующую сигарету и вставила в мундштук. Иржи моментально кинулся обыскивать себя и стол в поисках зажигалки.

– Так что в нем было странного? – повторила вопрос Даша.

– Он со своими раскопками… – Пилюгина глубоко затянулась, – был до неприличия надоедлив. Проще говоря, задолбал всех.

Имя археолога явно вызвало у блондинки какие-то неприятные воспоминания, Даша уже хотела было спросить почему, как Пилюгина неожиданно добавила:

– А когда он и вправду чего-то там нашел, то вообще конец света настал. Каждому встречному на уши приседал, что теперь всю мировую историю придется переписывать заново. Ругался со всеми подряд, ото всех все скрывал… Придурок, короче.

Сердце гулко забилось.

– Кока что-то нашел? – как можно безразличнее спросила Даша. – Что-то интересное?

Однако Пилюгину не так просто было обвести вокруг пальца. Она окинула гостью внимательным взглядом:

– Тебя его раскопки интересуют? Чего тогда ко мне, а не к нему?

Ногти больно впились в ладони. Не хватало, чтобы та что-то начала подозревать.

– Колю застрелили. Несколько дней назад.

Как и Петрова, Элеонора тоже охнула. Но ее «ох» был намного эффектнее.

– А почему я об этом ничего не знаю?! – в голосе прозвучал неподдельный гнев.

Постановка вопроса вызвала удивление:

– Наверное, потому что пражская полиция не знает твоего телефона.

Небесно-голубые глаза едва заметно дрогнули.

– Его что, убили в Праге?

– Да.

– Почему там?

– А я откуда знаю? – каждый новый вопрос, казалось, был глупее предыдущего. На Пилюгину это было непохоже.

– А ты как об этом узнала?

– Не поверишь – я оказалась в банке в тот самый момент, когда его застрелили.

– Его застрелили в банке? – от удивления Элеонора стряхнула пепел мимо пепельницы. – Он что, кого-то там грабил?

– Вряд ли. В этом деле пока никто ничего толком не знает. – Даша помолчала. – Но стрелял в него точно не полицейский и не сотрудник банка. Возможно, этот человек следил за ним. Или они вместе пришли.

– Ерунда какая-то, – перебила Пилюгина. – Больше убить человека негде что ли? – и без всякого перехода поинтересовалась: – А чего Макеев в Праге делал?

– А чего он раскопал?

Элеонора склонила голову на бок и прищурилась.

– Понятия не имею. Знаю только, что из-за этого он чуть с Бобом не подрался.

– Из-за раскопок?

– Да. Боб сказал, что Кока окончательно с катушек слетел.

– А конкретно?

– Что он невменяемый.

Даша вздохнула. Это плохо. Очень плохо. Петрова утверждала, что если исходить из ее дневниковых записей, то наиболее подходящие для клада места находятся на дачах Элеоноры или Боба. Но с Пилюгиной, судя по всему, Макеев давно не встречались, а с Бобом так и вовсе разругался.

– А ты давно Боба видела?

– Вчера. Я его почти каждый день вижу, – Элеонора была чем-то раздражена. – Он мне каждый день предложение делает.

«Бедный Боб»

– Слушай, а чего ты, правда, замуж не выходишь?

– Я?! Рыжая, моя жизнь сбалансирована, как собачий корм. На хрена мне муж?

– Ну, а дети?

– Дети? – Пилюгина глянула так, словно ей предложили завести скорпионов. – И чего мне с ними делать? Они постоянно орут, хотят пить, жрать… Их выгуливать надо. А у меня иногда не хватает сил даже до ресторана добраться. Хорошо хоть шеф понимающий попался – сам, без напоминаний, обед в кабинет приносит. Иначе бы давно уже язву себе нажила.

Даша удрученно молчала. Образ шефа, преданно сжимающего в зубах корзинку с цыпленком табака, производил сильное впечатление. А еще говорят не родись красивой.

Потушив сигарету, Элеонора принялась двигать посуду на заставленном столе, в тщетной попытке переставить большую хрустальную пепельницу подальше от края. И, либо поверхность столешницы исчерпала свои возможности, либо известие о смерти Макеева настолько вывело ее из равновесия, но в результате перестановок на пол, один за другим, посыпались тарелки и бокалы. Иржи подскочил и принялся метаться, спасая посуду.

– Георгий! Не маячь перед носом, – царственным жестом хозяйка вернула гостя в исходное положение. – Иди лучше сделай нам кофе. И посуду помой. Со стола уже все падает…

Даша окаменела от неловкости, но чех, не моргнув глазом, спокойно засучив рукава, принялся греметь тарелками.

– Как это у тебя получается? – шепотом поинтересовалась рыжая.