Рыжая бестия нарасхват (СИ)

— О, привет. Да, вот решила перекусить в спокойствии, — начала оправдываться я, чтобы не выдавать, что это обычное дело для меня, а не редкий случай.

— В одиночестве?

Он с жалостью скривил губы и задрал брови. Та самая ненавистная реакция с детства! Терпеть не могу, когда меня жалеют, видят во мне бедную несчастную овечку. Как люди не понимают, что такая реакция не помогает? Наоборот, лишний раз напоминает о не радужной жизни и лишает надежды на лучшее.

— Нет, что ты! В спокойствии с моими любимыми пташками. — Не обращая внимания на его снисходительный тон, я кивнула в сторону клетки.

— Я проезжал мимо и заметил твою машину на парковке. Подумал, может, она сломалась, и потому ты не можешь уехать домой.

— Нет, все нормально. Просто села здесь, немного расслабилась, и теперь лень вставать.

Парень вальяжно подошел и умостился рядом со мной, на деревянные качели. Закинул руку мне за спину и слегка приобнял.

Нуну — очень привлекательный португалец, всего на год старше меня. Высокий брюнет с короткой стрижкой. Любитель, наверное, всех видов спорта, и это хорошо отражалось на его мускулистой фигуре. Его тело словно анатомическая карта — можно проследить за всеми мышцами, хорошо выделяющимися под его смуглой кожей. Благодаря броской внешности этот смазливый крепыш никогда не оставался без женского внимания. Но он все же был очень милым и нерешительным добряком.

Такая близость еще пять лет назад оставила бы меня в восторге. Ведь когда-то я была немного увлечена этим новым коллегой, когда он только пришел к нам на работу. Я с упоением ловила каждое его слово и хлопала ресницами. С благоговением слушала печальный голос милого качка, этакого Пьеро двадцать первого века. Несмотря на всю его громоздкую привлекательность, мне казалось, у него чуткая и нежная душа. Его грустные рассказы о неудачах в жизни пробуждали во мне сочувствие. По глупости, конечно, но мне очень хотелось стать той самой, кто обогреет парня и вернет его красивому лицу улыбку.

Я тогда не осмеливалась признаться ему в своих чувствах, когда вытягивала его из очередной депрессии по поводу неудачного романа. Месяцами продолжала строить из себя хорошую подругу. Но когда он с радостью объявил, что его девушка беременна, у меня внутри что-то оборвалось. Этот случай переполнил чашу моего терпения. Ожидание и надежда на светлое будущее растворились, как утренний туман. А тем вечером, когда я проплакала на руках у Виктора, я поняла, что все мои чувства к парню умерли за одну единственную ночь.

Через несколько лет девушка Нуну, мать его ребенка, сбежала в Бразилию с пылким молодым любовником. И я уже вытаскивала его из депрессии, не притворяясь при этом другом. Глядя на него, я совсем не испытывала ни былых чувств, ни влечения. Может, легкое раздражение за то, что они осознано запланировали рождение ребенка, хотя их взаимопонимание оставляло желать лучшего. Они так и не смогли дать малышу нормальную семью. Любящей матерью она никогда не была, даже когда жила с ними под одной крышей; но то, что она сделала в конце концов, стало просто взрывом мозга!

Мне не понятно, как женщина могла бросить своего маленького ангелочка ради увлечения другим мужчиной и личного удовольствия. Мне было очень жаль ребенка и хотелось хоть как-то помочь ему. Наверное, потому, что я видела в нем себя. Не понимаю, как именно, но моя влюбленность в отца возродилась в виде совершенно новой привязанности к его четырехлетнему сыну. Поэтому я часто предлагала Нуну привезти мне малыша Андрэ на выходные. Гуляя и играя с ним, я отвлекалась от своих забот и грустных мыслей, а при виде того, как он радуется моей компании, сердце сжималось и трепетало от нежности.

Если ты не сирота, трудно понять такую странную ситуацию. Когда проживаешь почти всю жизнь в одиночестве и чувствуешь себя ненужной, ты учишься видеть эту боль в глазах других людей. Замечая это во взгляде маленького, невинного ангелочка, я ни физически, ни морально не могла остаться в стороне. Дети — это святое, но почему-то именно им приходится расплачиваться за ошибки взрослых. Вся моя сущность подталкивала меня не позволить Андрэ вырасти таким же забитым и умеющим хорошо камуфлировать печаль под маской безразличия, как я.

— Диана, ты столько раз мне помогала. Когда же и ты научишься просить о помощи? — спросил Нуну, возвращая меня из воспоминаний.

— Зачем? Мне не нужна помощь.

— Ты самая добрая и сильная девушка из всех, кого я встречал в своей жизни! Но еще ты чересчур жесткая, очень упрямая и не хочешь показывать свои слабости. Нет ничего плохого в желании иногда поплакать на плече у друга.

— Только зачем? — опять повторилась я. — Не вижу смысла в слезах, если ими делу не поможешь.

Нуну посмотрел странным взглядом, и его рука дернулась в мою сторону. Я поняла, что он хотел сделать, шустро поднялась на ноги и, будто ничего не заметила, весело заговорила:

— Ну ладно, уже поздно, а завтра тяжелый день. Пошли на выход?