Рыжая для бандита

– Вот, опять привела к себе очередного наркомана. Шастают здесь каждый день то один, то другой, – мы с Доктором одновременно обернулись на слова бабули.

– Бабуль, а ну скройся!

– Я тебе сейчас скроюсь! Так скроюсь… – её голос уже начал переходить на высокие ноты, как мужчина сделал шаг вперёд, и бабулька от испуга хлопнула дверью квартиры и заперлась на несколько замков.

Вот сколько здесь живу, так и не могу понять, почему она меня считает наркоманкой. Сначала меня это обижало. Я даже пыталась поговорить с ней, объяснить, что я вполне нормальный человек. А когда поняла, что это бесполезное дело, прекратила какие-либо попытки донести до неё это.

– Виктория Романовна, простите, но не могу.

– Почему?

– Вы женщина Беркута.

– Слышь, Доктор, я не его женщина и не кого-либо другого! Так что заползай в квартиру. И вообще, ты борщ любишь? – я поймала себя на мысли, что за сутки, пообщавшись с этими джентльменами из преступного мира, сама стала разговаривать, как они.

– Люблю, – улыбнулся расслабленно мужчина.

– Ну вот и отлично! Картошку поможешь чистить.

Мужчины, они же как дети, только ростом побольше. Смотрю вот я на этого детину, который почти два метра ростом. Стоит он в моей крохотной кухне, почти доставая своей макушкой до потолка, и чистит картошку.

– Дим? – позвала я своего помощника, который стоял у раковины и пыхтел от трудности выполняемого задания.

– Да, Виктория Романовна.

– А расскажи мне про Андрея. – Не знаю зачем, но мне захотелось узнать побольше про этого мужчину. А от него самого навряд ли добьёшься какой-либо правды о себе, так что нужно действовать через посредников, которые на него работают. И кандидатура Доктора мне показалась одной из самых лучших.

– Какого Андрея? – с изумлением произнёс мужчина, а потом, видимо, до него дошло, кого я имею в виду. – А-а-а… Вы про Беркута, что ли?

– Да, именно про него.

– Ну что вам сказать. Мужик он хороший. Правильный. Живёт по понятиям, законы чтит. Не прогадаете, Виктория Романовна. – Улыбнулся мне тот.

– Да ну тебя, дурак! Я и не собираюсь гадать. И с чего это вы все решили, что я что-то от него хочу?

– А вот тут поправочка. Скорее, это он вас выбрал. Если Беркут заступился за бабу, то вы не просто какая-то чужая тёлка, вы теперь его тёлка.

– Тёлка? – удивлённо посмотрела я на него и хихикнула на его ответ. Даже смешно стало. Да уж! У них что, один преподаватель по русскому языку, что ли, был? Как с одного словаря слова учили.

– Пардоньте, если я что-то не то сказал. – Ха-ха… он ещё и под француза косит!

– Ничего, всё нормально. Я уже привыкаю. – Ага, привыкаю. Ещё немного, и я заговорю как эти мужчины один в один. И что значат его слова: «Вы теперь его тёлка»? То есть за своё спасение я ему чем-то обязана? Даже страшно теперь подумать, как мне расплачиваться за всё это.

– А можешь мне рассказать про покойную жену Андрея? – На мои слова мужчина выровнялся и, как-то нелепо закашлявшись, начал активно дочищать картошку. Видимо, на всех них эта тема болезненно влияет. Почти так же с утра отреагировал и Фил, когда вспомнил эту девушку. Что же с ней случилось на самом деле? И кем она была для всех этих мужчин?

– Даша хорошей девушкой была. И вы меня простите, но если хотите что-то о ней узнать, то вам лучше это у Беркута спросить.

– Хорошо. – После этого вопроса у нас как-то не задалось общение. Мы просто молча стояли, и каждый делал свою работу. Но наше молчание прервала телефонная трель, которая раздалась из моей сумочки.

Я положила нож на стол и, вытерев руки о фартук, пошла в прихожую. Открывая сумочку и беря телефон, прочитала на дисплее, кто звонит. Это была мама. Я даже на секунду задумалась, а брать ли трубку? Но палец сам потянулся нажать на приём вызова.

– Алло, – проговорила я, и сердце застучало как бешеное.

– Здравствуй, дочка, – этот голос я последний раз слышала больше года назад.

– Привет, мам. – Родители никогда не звонили мне первые. Я всегда сама им звонила, чтобы отметиться, что жива, здорова, но им было всё равно на это.

– Как у тебя дела, Вика?

– Спасибо, всё хорошо. А как вы с отцом? – на том конце трубки повисла небольшая пауза, а затем мать ответила на мой вопрос:

– Я хорошо, а вот папа не очень.

– Что с ним?

– Он… у него сердце больное. А ещё он под подпиской о невыезде. На него завели уголовное дело.

– Что? Что ты такое говоришь? Что случилось?

– Ой, дочка, много что случилось. Этот дурак старый связался с семьёй Беловых, подзаработать захотел, а его обманул Сергей. И теперь нашего папу могут посадить в тюрьму.

– Но что-то ведь можно сделать? Доказать, что он не виновен. – Я услышала, как мать начала рыдать. Первый раз от неё слышу, что она ревёт. Мне всегда эта женщина казалась сильной и что из её глаз не дождёшься никогда ни слезинки, а здесь она белугой рыдает. Значит, дела совсем плохи.

– Вика, только ты можешь помочь. Мне звонил Артём и сказал, что может вытащить нашего папу. Если ты согласишься вернуться к нему, с отца сразу же в этот день снимут все обвинения. Так что я надеюсь, что ты нам не откажешь.

– Что?! Мам, ты в своём уме?