Рыжая для палеонтолога (СИ)

Попрощавшись с коллегами и забрав из гардероба куртку, Женя вышел на улицу, где под фонарем тут же наткнулся на Риту. Она стояла к нему спиной и курила: тонкие клубы вонючего сладкого дыма поднимались в морозный воздух.

― Я бы на твоём месте не стояла в дыму, ― она не оборачивалась, но каким-то мистическим образом поняла, что он здесь. Должно быть, чувствовала его присутствие. ― И нечего меня прожигать взглядом, ― судя по голосу, Рита усмехнулась. Женя почти увидел, как на её похудевших щеках натягивается кожа, но ямочки всё же образуются.

― Я так тебя грею. ― Женя стоял прямо под фонарём и, засунув руки в карманы пуховика, смотрел на Риту. Она была очень красивой и какой-то по-девичьи хрупкой, когда стояла вот так в рассеянном свете фонаря в тяжёлой шубе, практически утопая в мехе. Её рыжие волосы рассыпались по плечам, а белые снежинки оседали в кудрях.

― Почему меня вообще отправили с тобой? ― Она стряхнула пепел в снег. Женя скривился. ― Что, в твоём институте нет геологов? Или меня взяли по каким-то особым соображениям? ― Рита была не лыком шита и уже догадалась, что отправили её не просто так. Не единственный она доктор наук.

― Просто у тебя лучшая квалификация, ― стараясь сохранить безразличие, ответил Женя. Видимо, получилось не очень, потому что Рита усмехнулась своим мыслям как-то особенно многозначительно.

― А может быть, просто хотел провести со мной время? ― Рита бросила бычок в урну. ― Мы вообще пойдём в хостел или нет?

Она потёрла руки, явно давая понять, что замёрзла. Женя намёк понял и, подойдя к Рите, взял в ладони её маленькие пальцы, показавшиеся ему холодными, как ледышки. Рита едва заметно вздрогнула и тихо выдохнула. Нахохлившись словно птичка, она искательно посмотрела на него.

― Не буду целовать тебя на морозе, Громова, и не проси, ― усмехнулся Женя, а Рита в ответ как будто надулась. Так тебе и надо. ― Сначала зайдём в магазин, а потом пойдём в хостел ― и туда, и туда идти два шага. ― Он отпустил руки Риты, надел перчатки и направился в сторону супермаркета на другой стороне улицы. ― Не отставай, а то ветром сдует!

― Чтоб тебя черти взяли!

― Ты и так со мной.

Кажется, то же самое она сказала ему двадцать лет назад, подумал Женя. Вся история давнего лета непостижимым образом повторялась сейчас, и он очень надеялся, что в этот раз ему не сломают нос. Впрочем, тогда он был сам виноват.

В магазине Женя не скупился и сорил деньгами: продукты, да и всё остальное, стоили на Севере бессовестно дорого, но сейчас он чувствовал, что богат, как Крез, и не только материально.

― Женя, ты что, олигарх? ― Маргарита почти восторженно смотрела, как Женя расплачивается с кассиршей пятитысячными купюрами. ― Здесь же всё безумно дорого: ведро картошки полторы тысячи стоит!

― Я ― учёный с мировым именем, мне можно, ― пафосно откликнулся Женя, забирая у девушки сдачу.

И снова слова всколыхнули воспоминания, только тогда Маргарита говорила о том, что ей, с её-то именем, можно пить чистый спирт по завету кота Бегемота. Они словно поменялись ролями или же играли тот же самый спектакль, но в новых декорациях.

«Ремейк жизни, ― продумал Женя, забирая два увесистых пакета и придерживая Маргарите дверь. Она выглядела потерянной, но улыбалась глупо и довольно: внимание и жесты брачного танца райских птиц производили впечатление. Женя чувствовал себя не Гамаюном, а голубем, который надувается и воркует дурным голосом.

Кажется, Маргарита даже не задумывалась о том, что им предстоит жить в одном номере. Женя взял все переговоры с принимающей стороной на себя, избавив Маргариту от лишней нервотрёпки: он отлично помнил, как подрагивали её маленькие белые руки.

«Довели до тремора за столько лет, гады», ― подумал Женя. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы его Маргарите было хорошо. Он подошёл со спины к застывшей, буквально пропитавшейся смесью снега и тепла Рите и, приобняв её за плечи, зарылся лицом в пушистый воротник. Снежинки таяли от его дыхания.

― Позволь мне, ― он так давно не ухаживал ни за кем вот так.

Стараясь быть как можно более нежным, он провёл ладонями по укрытым шубой плечам Маргариты к её полной груди и расстегнул металлические застёжки. С тихим шуршанием и потрескиванием на ворсинках искорок электричества, шуба соскользнула с Маргариты, нагнувшейся, чтобы расшнуровать ботинки. Женя аккуратно повесил тяжёлую шубу на «плечики» в шкаф-купе и молча проследовал за Маргаритой в комнату. Её тихий вздох и румяные от мороза щёки поведали ему о том, что сюрприз удался.

― За встречу, ― произнёс Женя, беря со столика наполненный тёмно-красным, почти чёрным вином бокал. ― И за твой институт, который любезно согласился отпустить тебя со мной. ― Он почти не кривил душой: Институт и правда мог заартачиться.

― Ты же злодей с мировым именем, ― поддела его Маргарита, делая глоток вина. ― Ругаться катаешься на другой конец света.