Рыжая и кактус возмездия

Золоград не был красивым городом. Он даже не мог считать себя городом с богатой историей. В нем никогда не происходило ничего интересного, кроме упорной работы двух предприятий по переработке золы в сельскохозяйственные удобрения. Местные работали так много, что просто не успевали бунтовать, встречать влиятельных гостей и всячески выделяться.

Золоград прям как отличник в старших классах: его не замечаешь, пока не придет время итоговой контрольной.

Но кое-что незначительно поменялось, когда «в класс» пришел новенький классный руководитель, только-только из института — так сказать, с пылу с жару, — с кипучей энергией и неизбежным ноликом в графе «педагогический опыт».

Классный руководитель влез грязными руками в душу нашего отличника, покопался там и постановил, что такому замкнутому и трудолюбивому существу нужна отдушина.

А лучше две.

Чего мелочиться-то?

Первой стал величественный и прекрасный театр, второй…

Предки, на вторую я сейчас и смотрела!

— Кто-то планирует ограбить частную галерею? — воскликнула я громким шепотом.

Широкая ладонь мгновенно запечатала мне рот, и Тони горячо шепнул на ухо:

— Детка, ты еще объявление напиши и развесь по городу.

А, может, и напишу. И развешу.

Может.

— И не загадочные «кто-то», а лучшие из лучших, — поправил Тони, крутанул мое офигевшее от новостей тело и повел ко входу в галерею.

Следуя за своим разговорчивым спутником, я перешла через небольшую площадь. Мы миновали ворота на входе и остановились неподалеку от касс, где продавались билеты.

— Все крупные игроки нашего сообщества — крайне азартные люди. Вот почему раз в год в Звездной империи проходит Самая большая и почетная кража года.

Да-да, он так и сказал. С большой буквы «С», еще и подмигнул заговорщически.

Надо же! Даже после получаса общения с ним я все ещё не утратила способность удивляться.

— Цель выбирают из категории «невыполнимо». Сможешь унести главный приз — и ты герой, о котором еще долго будут шептаться и станут уважать.

— Погоди-ка, — перебила я, вытягивая шею и с подозрением присматриваясь к странно знакомой брюнетке, что шла впереди.

Женщина казалась смутно знакомой. Даже не знаю, что зацепило мой взгляд: белоснежное пальто с элегантной шляпкой в тон или гордая манера держать себя на публике.

Предки, да я готова поклясться на стеллаже с любимыми книгами, что это…

— Гардеробщица из театра?! — сама не знаю, чего в моем голосе было больше: вопроса или восклицания.

— Детка, да ты не так узколоба, как кажешься, — заслужила я нечто, отдаленно похожее на развязную похвалу. — Признаюсь, не думал, что ты заметишь.

— Но как же?.. — я все еще не понимала.

— Стандартный трюк «Волк в овечьей шкуре», — отмахнулся Тони. — Устраиваешься на работу гардеробщицей, чтобы иметь допуск к чужим вещам… Пока актеры потеют на сцене, берешь, что нужно, и просто уходишь. Главное — успеть вернуть вещи до конца представления или не возвращать вообще.

А вот теперь моя способность удивляться сбита огромным тараном суровой реальности и без чувств валяется в канаве жизни.

И тут на меня что-то нашло. Возможно, даже ударило по затылку и вырубило предохранители, отвечающие за логику и здравый смысл.

Я встала так, чтобы оказаться лицом к лицу со своим загадочным спутником.

— Зачем ты рассказываешь мне все это?

— Эй, детка, ты что? — улыбающийся Тони схватил меня за плечи и легонько потряс. — Я рассчитывал, что сперва ты спросишь, как я собираюсь провернуть Самую большую и почетную кражу года, заготовил парочку убойных шуток, а ты вот так — сразу в лоб!

— Ну, извини, что лишила тебя возможности блеснуть остроумием, — ответила в тон, сбрасывая чужие руки. — И все же… зачем?

Тони перевел взгляд на здание, точнее на дверь, за которой наверняка стояла охрана и досматривала всех посетителей.

— Сегодня вечером хозяйка этой галереи устроит закрытую вечеринку и показ для богатых и привилегированных. Пока она будет улыбаться гостям и тешить свое эго, я украду нужное. С твоей помощью. Косвенной, разумеется.

— Да я лучше выпью бутылку отбеливателя, чем стану помогать такому, как ты!

А вот это я зря сказала.

Тони переменился. Черты его лица заострились, брови сдвинулись на переносице, образуя складку и делая его взрослее. Когда он медленно перевел взгляд со здания на меня, в глазах появилось что-то хищное и опасное.

Всемилостивые Предки, этот парень меняет образы так же часто, как хамелеон цвет шкуры!

— Такому… как я? — медленно повторил он.

Ну, все.

Прощай, дружелюбно-развязный Тони, встречаем Тони психованного.

— Послушай, детка, — вкрадчиво начал парень, наступая, — ты никогда не встречала таких, как я. Я выманил тебя из кафе. Я привел тебя сюда. Ты стоишь в нужном месте. В нужное для меня время. В нужном эмоциональном состоянии. Привыкай… — он сделал шаг, заставляя меня отступить назад, — быть, — и еще один шаг, — пешкой!

И эта сволочь переменчивая толкнул меня в грудь.

Причем сделал это с такой нескрываемой и какой-то личной злобой, что я, испуганно пискнув и взмахнув руками, попятилась. Зацепилась о невысокий бордюр, обрамлявший дорожку, и, словно подбитая точным выстрелом охотника, повалилась на землю.

Книги по юриспруденции испуганными птицами разлетелись в разные стороны, сумка упорхнула в кусты. В полете из ее пасти на газон просыпались женские мелочи, блокнот, выделитель и распечатки. Еще хорошо, что не лента с презервативами, как в прошлый раз.

Несколько мужчин бросились ко мне, со смаком севшей в грязь, заслонив Тони, который, клянусь пяткой носорога, под шумок свалил.

Меня трясло от злости, холода и позора, но больше от злости, конечно.

Да как у него хватило совести толкнуть меня? Да хрен с ним, с «толкнуть»! Что он имел в виду, говоря: «Привыкай быть пешкой»?

— Девушка, какая вы неловкая, — пожурил приятный старичок, помогая подняться.

Неловкая? Он что, не видел, как меня кинули?

— Вы в порядке? — уточнила какая-то сердобольная женщина, протягивая бумажный платок.

В порядке?! Я вся в грязи и в шаге от преднамеренного убийства при отягчающих обстоятельствах!

— Фелисити? — толпу разрезала знакомая фигура Габриэля.

Захотелось лечь обратно на землю и притвориться садовым гномом, а лучше сразу закопаться под дерн и тихо сгореть со стыда.

Предки, ну почему этот мужчина вечно появляется так некстати?

Габриэль оценил ситуацию, подозрительно долго смотрел на причиненный моему заду ущерб, после чего скомандовал:

— Идем внутрь, приведешь себя в порядок.

Одного сурового взгляда моего спутника хватило, чтобы нас пропустили мимо рамки охраны без билета и досмотра и допустили к святая святых — служебному туалету.

Оказавшись в комнатке раздумий, я шустро скинула пальто и приняла попытку счистить грязь бумажными полотенцами, но по факту только размазала пятно еще сильнее.

В другой ситуации я, может, и расстроилась бы, но сейчас мешал адреналин, бегущий по крови.

Галерею ограбят. И я даже знаю, кто и когда это сделает.

Тони (сомневаюсь, что это его настоящее имя) воспользовался мной для отвлечения внимания. Пока остальные кудахтали над растяпой и помогали той подняться и собрать с лужайки барахло, вор незаметно проник в галерею.

Нет, это глупо. Подобным образом можно было толкнуть любого другого зеваку, околачивавшегося у входа. Зачем подсаживаться ко мне в кафе и выманивать сюда?

Ой, дура, а я еще варежку от удивления раскрыла и послушным барашком пошла за ним. Мозг, где ты был раньше? А куда смотрела интуиция и умение чувствовать подвох?

Ладно! Заканчиваем посыпать голову пеплом, гнобить себя за наивность и воскрешаем логику.

Допустим, этому пройдохе нужно было именно мое трагическое падение перед входом в галерею. И это косвенным образом поможет ему ограбить галерею. Следовательно… Габриэль!

Бросив пальто, я выскочила из туалета и закрутила головой.

Тони видел Габриэля в скверике возле театра, знал, что я с ним знакома, и все подстроил. Зачем-то ему надо было привлечь внимание дедушкиного знакомого, выманить из галереи и отвлечь мною.

И, возможно, пока я тут пятно замываю, Тони уже взламывает сейф или… закладывает взрывчатку!

Всемилостивые Предки, во что я снова влипла?!

Я заметалась по коридору, в надежде определиться с направлением движения.

— Разгружаем, парни! — донеслось из-за поворота.

Точно гончая, взявшая след, я побежала туда и угадала: искомый объект моего забега обнаружился в конце коридора возле открытых нараспашку дверей черного хода. Габриэль стоял со скрещенными на груди руками и следил за тем, как четверо рабочих несут деревянные ящики.

— Габриэль, — подскочила я, — вы отвечаете за систему безопасности этой галереи?

— С чего бы? Я — участник выставки, — растерянно отозвался тот, не сводя глаз с рабочих.

Так, а вот теперь я официально признаю, что ни хрена не понимаю.

— Мои опекуны передали галерее несколько статуэток для сегодняшнего вечера, — продолжил Габриэль, даже не подозревая о кавардаке в моей голове. — А я воспользовался возможностью и посчитал уместным выставить кое-какие свои работы…

Но я уже не слушала. Мозг кипел, извилины пыхтели от напряжения, память листала книжные подборки на предмет свежих идей.

Предки, ну почему я так мало читала про изворотливых преступников и все больше отдавала предпочтение любовным романам?

Ладно, пытаемся мыслить связно.

Если вариант с отвлечением внимания Габриэля отпадает, то чем еще я могла сыграть на руку беспринципному воришке с ужасными манерами?

Он выманил меня из кафе, привел сюда и толкнул. Меня бросились поднимать все кому не лень, а кому лень — просто поглазели, после чего выбежал Габриэль и провел внутрь…

Вот оно! Вот же!

Резко развернувшись, я рысью промчалась по коридору, с бухающим в висках сердцем ворвалась в служебный туалет, сгребла в охапку свои вещи и снова выскочила.

— Фелисити? — крикнул Габриэль, но я уже бежала в обратную сторону, на вход, где стояла охрана.

На арке досмотра скучали трое здоровяков, упакованных в форму, которая сидела на них так туго, что, казалось, могла треснуть по швам от любого неосторожного напряжения мышц. Мужчины походили на трех борцов Имперской сборной, которые не были допущены до соревнований лишь по причине провала теста на интеллектуальное развитие.

И вот к этим героям мысли я и подскочила в приступе чистосердечного признания.

— Досмотрите мои вещи! Немедленно!

Охрана уставились на меня с непередаваемыми минами.

«Ты кто такая вообще?» — было написано на лице первого.

«Те че надо?» — читалось на лице второго.

«Я не понял, че происходит?» — недоумевал третий.

— Я упала там, на входе… И мои вещи собирали другие люди… В сумку или плащ могли… могли что-то подложить… — задыхаясь, выпалила я и рявкнула командным тоном:

— Да проверьте уже их.

Охрана переглянулась, единогласным решением мысленно наградила меня ленточкой «Психованая баба» и послушно запустила артефакт. Как говорится, с буйными лучше не спорить.

Меня схватили за локоток и развернули к себе лицом.

— Фелисити, объяснись. Немедленно, — потребовал Габриэль, нагнавший меня.

— Помнишь парня в сквере? Ну, возле театра? Только не ракшаса — он мой друг детства, а второго, такого серенького и неброского?

— Допустим.

Я отвела мужчину в сторону и горячо зашептала:

— Он как-то узнал про Джулию и подмену в участке, а сегодня подсел ко мне в кафе и выманил сюда. И это он толкнул меня и поднял переполох у входа. А еще он… — я наклонилась ближе и понизила голос до шепота. — Он сказал, что галерею сегодня ограбят.

Какой реакции я ждала? Как минимум, удивления и вспышки негодования, допроса с пристрастием и срочных поисков человека, отвечающего за безопасность произведений искусств, собранных в этой галерее.

Но явно не того, что Габриэль широко улыбнется и заправит мне за ухо выбившийся рыжий локон.

— Фелисити, абсолютно всем в этом здании известно о Самой большой и почетной краже года. Я даже больше скажу: все присутствующие с интересом ждут вечеринки.

От шока у меня дернулся левый глаз.