Рыжая из шоу-бизнеса

Скворцов на мгновение задумался, потом просиял.

— Это… как бы, пылесос! — объявил поэт-песенник.

— Точно! — кивнул головой Дергун. И повернулся к электрику Оле. — Мы посовещались и решили, что это… типа…

— Дураку ясно, что пылесос! — рассердилась круглая Оля. — Я спрашиваю — за-чем он? Зачем пылесос существует? Для чего?

Дергун и Скворцов на секунду опять склонили друг к другу головы, о чем-то вполголоса посовещались.

— Есть мнение… — обстоятельно начал Дергун.

— ….чтоб шуметь! — поддержал его Скворцов. — Чтоб людям, типа, на нервы действовать.

Круглая электрик Оля от возмущения топнула ногой. Два раза.

— Пылесос, чтобы пыль убирать!!!

— А-а-а… — сказал Дергун. И обернулся к Скворцову. — Чтоб пыль оказывается.… Чтоб, типа, чисто было.… Чтоб …

— Теперь смотри сюда! — заявила электрик Оля.

Она решительно подошла к пылесосу, быстрыми профессиональными движениями вскрыла кожух и достала из накопителя… женские трусы. На вытянутых руках продемонстрировала Дергуну.

— Это что-о!? Чего уставились обои, как… как… не знаю кто!? Что это-о такое!? — гневно вопрошала она.

Надо отдать должное Дергуну, он и бровью не повел. Только слегка опять наклонил голову к поэту Скворцову.

— Коля! Ты как считаешь?

— Трусы… — убежденно ответил тот. — Женские… Красивые…

Наталья в углу дивана начала едва слышно всхлипывать. Мужчины сохраняли строгость лиц и поз. Даже слегка хмурились.

— Теперь я хочу знать! — возмутилась электрик Оля. — Как это называется? Это называется… между прочим…

— Погоди! — прервал ее Дергун. — Зачем ты их туда засунула?

Круглая электрик Оля просто захлебнулась от возмущения.

— Я ни-че-го… не засо-ну-вы-вала-а! — выпалила она.

— Ой-ли? — с сомнением в голосе произнес Дергун. — Каким макаром они туда попали, в таком разе?

Электрик Оля неожиданно сбавила тон, застенчиво хихикнула.

— Ты что, Николаи-ич! Это же не мой размер!

— Не знаю, не знаю… Коля! Как считаешь? — продолжал сомневаться Дергун. — Голословное утверждение!

— Померять надо!

— Точно! Методом проб и ошибок…

— Методом тыка, в натуре!

— Будем примерять! — решительно поставил точку Дергун. — Давай снимай халат!

Мужчины переглянулись и сделали попытку встать с дивана. Стеная и охая, опираясь, друг на друга, начали медленный подъем.

Электрик Оля взвизгнула так, что эхом отозвалось по всем коридорам и этажам Дома культуры:

— Си-и-иде-еть!!! Обои-и!!! Не подходи-ить!!!

Мужчины откинулись на спинку дивана, недоуменно переглянулись. Наталья, закрыв рот ладонью, почему-то начала квакать и мелко трясти плечами. Потом вообще вскочила с дивана и убежала в душевую комнату. Оттуда послышался громкий плеск воды.

Мужчины одновременно обиженно пожали плечами.

— Не хочешь, как хочешь!

— Сама предложила, сама отказывается.

Очевидно, только сейчас электрик Оля разглядела, поняла, прозрела. «Обои» мужчины находились в явно неадекватном состоянии.

Медленно раскрылась дверь гримерной, на пороге появилась коренастая фигура дежурного «Калиныча» в форме десантника. По бокам от него маячили любопытные лица балетных девушек.

— Та-а-ак! — констатировала электрик Оля. — Вы обои пьяные!!!

— Мы-то как раз трезвые! — обиженно заявил Дергун. — А ты… в натуре, еще большой-большой вопрос!

— Требую эспертизу-у! Немедленно! Она… пьяная!!! — начал во весь голос бушевать поэт-песенник Скворцов. — Трезвый человек не станет засовывать свои трусы в пылесос!

— Это не мои трусы!!! — заорала во все горло электрик Оля.

— Почему отказываешься примерять?!

— Я вам не девочка!!! — отбивалась она.

— Срываешь следственный эксперимент?!

— Никто не говорит, что ты мальчик!

— Мы с обоими завтра поговорим! В присутствии других лиц!

— Верно! Прямо с утра и начнем!

— Завтра! В присутствии других лиц! Чтоб со свидетелями!

— И под стенографистку! Чтоб не говорили потом…

— Признайся честно, в натуре. Перепутала пылесос со стиральной машиной. Типа, обозналась.

— Молчи, пьянь зеленая! — накинулась электрик Оля на поэта Скворцова. — Ты у нас вообще не работаешь!

— Почему «зеленая»? Цвет моего лица, между прочим…

— Ходят тут всякие! Потом лампочки пропадают.

— Что, собственно, ты этим хотела выразить? Протест, какой? Против чего протестуешь? Против начальства!?

— Я… не протест! Я работаю! Очень даже работаю! С утра до вечера, только и знай, тут почини, там ввинти…. А сами лампочки воруют!

— Пора положить конец! — попытался поставить точку Дергун.

— Кто ворует лампочки? Конкретно!

— Разберемся. Враз и…. Окончательно!

— Дадим разок в глаз! И точка!

— От тебя, Николаич, я никак не ожидала! — начала выдыхаться электрик Оля. — Всегда думала, ты не такой.… А ты, еще хуже! Перед людями должно быть стыдно!

— Кто ворует лампочки? Конкретно!

— И зачем трусы в пылесос засунула? Конкретно!

«Машина Мальвины подъехала к подъезду! Всем цехам внимание! Машина Мальвины уже у подъезда!!!», загремел на стене динамик голосом помрежа Норы. Людям старшего поколения он всегда напоминал диктора Левитана. «От советского Информбюро!!!..». Хотя, если провести сравнительный анализ, Левитану до Норы как до звезды. Но даже на малолеток ее голос действовал отрезвляюще и мобилизующе.