Рыжая лиса (ЛП)

ее зубы удлинились, пока не стали слишком большими для ее рта. Они стали клыками,

остальная часть лица тоже начала ужасно преображаться.

Сначала сузилась ее челюсть, порвав кожу, и потекли ручейки крови. А затем ее лицо

стало шире, челюсть и скулы потрескивали, перемещаясь. Я почти чувствовала, как

раскалывается ее череп, было слышно треск твердой кости. Это вам не сцена из

«Волчонка». Это было по-настоящему. Настоящее некуда.

Я посмотрела на ее руки. Я видела мех под ее кожей, и он шевелился, словно его

ласкали под водой водоросли. Вскоре это прекратилось, и шерсть начала пробиваться

сквозь кожу.

Вскоре Сара стала волком, неловко выпрямилась. Это мой конец.

Я закрыла глаза.

Ничего.

Я осмелилась посмотреть.

Она стояла там.

Мех начал возвращаться в руки, челюсть и голова быстро менялись, словно

втягивались.

Но когда Сара начала превращаться в человека, я поняла, что что-то идет не так.

Даже глядя на нижнюю ее половину, я заметила, что у нее такие же штаны, как и у меня. А

потом я поняла.

Я посмотрела на ее лицо. Волк исчез, появилась плоть человека, и мех стал светлой

кожей, звериные глаза придвинулись ближе друг к другу, грива волос превратилась в

черные стриженые волны. И я поняла,… что это я.

Я смотрела на себя.

Ошибки не было. Там была я.

«Я» улыбнулась себе.

- Ты его любишь, - сказала оборотень, мой голос был таким, как звучал на записях.

Она отпрянула на пару шагов. - Если повезет, он успеет полюбить тебя. Пока не поздно.

И она покинула комнату, пританцовывая.

Плюсом было то, что я была жива. Она могла убить меня, но не стала. И Декс еще

был жив. Из минусов было то, что меня держали путы, и я могла лишь ждать, а Декса

ждала его судьба, гибель от рук того, кому он доверял.

Конечно, Берд сказал не доверять мне. Он знал. Если бы он успел объяснить, почему,

то все бы сразу изменилось.

И тут все закружилось. Кружилась моя голова, раскачиваясь в стороны, словно у

меня был приступ, но и волны паралича окатывали меня. Я перешла от чувства, что могу

порвать путы (чего я все-таки не могла), к чувству, что замерзла изнутри.

И комната задвигалась волнами. Но дело было не в моей голове. Из теней появились

фигуры и силуэты. Они были призрачными. Едва сохраняли человеческие силуэты. Они

окружали меня. Я не знала, схожу ли я с ума из-за обстоятельств, или меня опоили вновь.

Я смотрела на силуэты. Они трепетали, словно дрожали с ударами сердца. Какими

бы они ни были, у меня не было много вариантов.

- Можете помочь? - попросила я сначала тихо, пристыженная, что говорю, хотя

никого нет. Я говорила с собой. - Прошу? Можете помочь? Мне нужна помощь.

Слезы кололи глаза, падали на мои ноги. Я всхлипывала. Я не могла ничего сделать.

Я была потеряна. Я не могла даже думать.

Я плакала несколько минут, чувствуя себя глупой и бесполезной, жалким подобием

человека. Любовь моей жизни (ага, вот так) была в смертельной опасности, а я не могла

ничего этим поделать.

Я плакала еще немного, пока не заметила перемену энергии в комнате. Я посмотрела

сквозь слезы. Даже так я видела, что фигуры были ближе ко мне. Я не боялась. Они не

собирались вредить мне, кем бы ни были.

- Прошу, - всхлипнула я в последний раз, подразумевая, что мне нужно выбраться.

Я ощутила тепло, и мне стало лучше. Тепло, впрочем, не убрало путы. Но мои

пальцы стали подвижнее. Я начала крутить запястья за спиной, стараясь слабить путы на

них. Это работало. И я поняла, как я была привязана к стулу. Руки были связаны вместе,

но к стулу присоединялись только справа.

Я не знала, есть ли в меня в левом кармане что-то полезное. Я подвинула руку в ту

сторону, замечая, что белые силуэты все еще были рядом, похожие на пятна на плохо

записанном фильме.

Я добралась до заднего кармана. Пальцы что-то нащупали. Напоминало пакетик. Это

обертка от жевательной резинки? Только Макгайвер мог с таким что-то сделать.

Я обхватила предмет пальцами и вытащила из кармана. Я склонилась вперед как

можно сильнее, чуть не упав, и попыталась оглянуться. Я не видела, что там, но на ощупь

было мягким, шуршащим и в пленке.

Я не знала, что это могло быть. И у меня не было терпения медленно открывать

мешочек. Как только он был в моих пальцах, я разорвала его.

Я услышала тихий шорох, ощутила большими пальцами мягкость.

Белые странные силуэты отпрянули вглубь комнаты и пропали. Я не знала, было ли

это хорошим знаком, ведь они не делали ничего плохого, но то, что я смогла порвать

пакетик, означало, что я могу дотянуться одной рукой до другой.

Я сосредоточилась как можно сильнее, и после пары неудачных попыток смогла

высвободить левую руку.

Я вытянула руку вперед и рассмотрела. Она была покрыта белым порошком,

похожим на тальк. Я быстро справилась со второй рукой. Я склонилась и попыталась

распутать ноги, но поводья были стянуты очень крепко. Я посмотрела на стену и заметила

пилу над рукомойником. Я неловко запрыгала по комнате, стул стучал, пока я двигалась. Я