Рыжая некромантка

- Вот, туда не только можно траву заготавливать, но и сено. Впрок всё влезет! Потом оттуда доставать и кормить корову!

Листик, откуда-то достав три монетки, протянула продавцу коровы, тот отвязал верёвку, которой была привязана корова, и торжественно вручил её девочке, а она подала её селянину:

- Вот, бери! Это не тебе, это твоим детям от меня!

Тот машинально её взял, а селянка спросила:

- Как тебя звать? За кого нам возносить молитвы светлому Ирхе?

- Листик, - ответила девочка и пошла к рядам, где продавались сладости. Её спутники последовали за ней. А продавец коровы, рассматривая большие золотые монеты, как бы размышляя, произнёс:

- Маленькая, а такими деньгами распоряжается! Сама! Ведь ни у кого не просила, да и остальные ей не мешали, а тот, что траву впрок складывать собирался, помогал торговаться, делал это, правда, очень своеобразно. А Листик-то орочье имя, так многих орчанок зовут. Девочка-то непохожа… Хотя … Что-то такое в ней есть.

- Будь благословенна, Листик! – сказала вслед уходящим селянка, но вряд ли девочка её слышала. Не обратил на это высказывание и чуть задержавшийся Тинош, он внимательно смотрел на новенькие золотые дублоны в руках у торговца. Именно такие монеты, недавно отчеканенные, привезли из столицы для выплаты жалования войскам, такие же новенькие дублоны были похищены у герцога Алиентэ и его адъютантов. Конечно, три монеты – это не улика (они могли как угодно попасть к девочке), но эти дублоны вполне могли оказаться следом, что выведет на вора. Тинош пошёл за Сэмом и Милетой, тем более что Альен уже ехала верхом на Шуле, та, правда, прежде чем позволить это дочери Милеты, спросила у своего друга – не будет ли он возражать. Вот Тинош и сделал вид, что позволяет детям играть (Гарош, осмелев, тоже гладил сигу) со своей «собачкой». Дети играли с Шулей, взрослые вели обычный в таких случаях разговор, вроде обо всём, но в то же время – ни о чём.

- Дорогу! Дорогу! – охрана герцога Алиентэ, расчищая путь своему господину, преградила дорогу. Листик, глядя на герцога, его адъютантов и охранников, презрительно бросила:

- Опять топают и кошельки на всеобщее обозрение выставили, мол, смотрите, как у нас много денег! Хоть бы плащами прикрыли! Задаваки!

- Да, их раз наказали, но они так ничему и не научились. Защитнички, ишь как расфуфырились! А вот как они себя поведут, если до драки дойдёт? От ограбления своё начальство они-то не уберегли! - презрительно высказавшись, поддержал свою ученицу мастер-вор. И поясняя это своё презрение, добавил: - Армия на позиции, а её главнокомандующий лошадок да брильянтики покупать намылился. А до солдат денежки-то не скоро дойдут, правильно этого расфуфыренного франта наказали! Эх, жалко, что не я! Денежек-то… Ого-ого!

Последние слова Сэм сказал, искоса поглядывая на Тиноша, тот чуть заметно улыбнулся – понятно, Сэм старается отвести от себя даже тень подозрения, но если бы кто и мог нечто подобное провернуть, то именно этот мастер-вор, недаром же он носил титул – золотые ручки. Тинош перестал улыбаться, ему в голову пришла одна идея, быстро глянув на Листика, начальник стражи деланно вздохнул:

- Да, нехорошо получается, солдаты на границе, а их главнокомандующий тут, да ещё и покупки такие решил сделать. Неплохо бы его проучить, только вот как? Так сказать, восстановить справедливость. Камушки в кошелёк самое то! Это было бы справедливо!

Тинош пока всё это говорил, смотрел на рыжую ученицу Сэма, как бы приглашая её восстановить эту самую справедливость. Это с одной стороны, а с другой, всем своим видом намекая – что слабо такое сделать? Листик улыбнулась и, ничего не говоря, сделала шаг в сторону герцога и его свиты. Нечто подобное в исполнении этой девочки начальник городской стражи уже видел: шаг начинался как обычный маленький шажок, но заканчивался уже далеко от того места, где начинался. Как такое происходит, Тинош так и не понял, решив, что это свойство маленькой жительницы проклятого леса. Сейчас же Тинош видел, как Листик шагнула, а вот куда? Девочка исчезла! Только благодаря Шуле, она показала своему другу то, что видит, Тинош заметил, как рыжая непокорная шевелюра мелькнула рядом с герцогом.

- Ага, твоя Шуля тоже не всё увидела, сиги, вообще-то, медленные звери. А твоя Шуля в лесу не жила, поэтому она ещё медленнее своих сородичей, а Листик быстрая, даже как для обитателей леса, - пояснила Альен, и не думавшая слезать со своего чешуйчатого «коня». Словно подтверждая слова подруги, Листик появилась около сиги, словно никуда и не уходила. Тинош, краем глаза заметив, как напрягся Сэм, поинтересовался:

- И как? Справедливость восстановлена?

- Ага! – заулыбалась девочка, а Тинош так же вкрадчиво продолжил:

- А то, что лежало у герцога в кошельке, до того как там появились камушки… - Тинош надеялся, что Листик, хвастаясь, покажет монетки, тем самым подтвердив его догадки, а монетки – это уже улика, и с Сэмом уже можно будет поговорить более серьёзно. По тому, как напрягся мастер-вор, было видно, что он думает также. Листик, продолжая улыбаться, сказала: